Однажды он встретил Соню Цвайринг. Вспомнил он все то добро, которое видел от ее отца. Как тот поселил его у себя в доме, и кормил за своим столом, и давал ему все необходимое, и нанял ему учителей, пока не достиг он, Йонатан, всего, чего достиг. А теперь его дочь живет здесь среди чужих людей и должна заботиться о своем пропитании, как все остальные девушки. Будучи добросердечным и милосердным человеком, мечтал: если бы я был женат, я поселил бы ее у себя в доме и отплатил бы ей за всю доброту ее отца ко мне. Но что он может сделать? Ведь он одинок, и нет у него дома, и все, что так хорошо было бы сделать, он сделать не в состоянии. Пришло ему в голову, что, может быть, он предложит ей руку и сердце и она тоже отдаст ему свое сердце? Еще не было ему ясно, чего он хочет. Когда же он это понял, ужаснулся дерзости своей мысли, но, несмотря на это, не переставал мечтать, что авось и может быть…

Пока он перебирал всевозможные варианты, Соня стала встречаться с Рабиновичем. Подавил он свое чувство и старался не думать о ней. Тем не менее приглашал ее и Рабиновича в гости и угощал их фруктами и сластями, приучая себя к мысли видеть в них пару. Даже задумывался о подарке к их свадьбе. Тем временем Рабинович уехал за границу. Понял Оргелбренд, что прекратилась между ними связь: ведь если бы были они женихом и невестой, он бы не уехал или она поехала бы с ним. Опять стал он мечтать о ней. Вдруг видит ее с Ицхаком Кумаром. Снова попытался изгнать мысли о ней, но ничего у него не вышло — наоборот, думал он о ней и говорил себе, что уж если торговец Рабинович не пара ей, тем более этот Кумар, рабочий этот. А если скажут: ведь она встречается с ним? Так у городских девушек это принято: они проводят время с молодыми людьми до тех пор, пока не найдут себе суженого; потом они расстаются с бывшими ухажерами — так уж это водится.

Часть одиннадцатая

ПЕРЕМЕНЫ, ПЕРЕМЕНЫ…

Вернемся к существу дела. В один прекрасный день пришел Ицхак с работы. Надел лучшее из своего платья и вышел прогуляться. С чего бы это вдруг надел Ицхак нарядную одежду в обычный день и поторопился выйти? Если бы спросили его, он не знал бы, что ответить. Не всегда дела человека в руках человека.

Идет Ицхак, а навстречу ему идет Соня. Легкая блузка трепещет на ее груди, а на голове ее новая шляпка, девичья шляпка, придающая ей очарование красивой девушки. И она тоже поторопилась выйти, в точности как Ицхак. Хотя нечего ей делать на улице, она рада, что вышла, потому что день клонится к вечеру и пришло время подышать воздухом. Соня радостна и весела, и по лицу ее рассыпаны веснушки, как крупинки золота. Глаза ее улыбаются Ицхаку, а на устах ее умиротворенный смех, в котором нет ни тени удивления, что она встретила Ицхака.

Спросил Ицхак Соню: «Что пишет Рабинович?» Ответила Соня: «Именно это я хотела спросить у тебя — может быть, он написал тебе? Я не получила от него ни строчки. Большие надежды связывал Рабинович с отъездом, но ничего у него не вышло. Писать правду он стыдится, а лгать не хочет, вот и молчит».

Раз уж они повстречались друг с другом, они пошли вместе гулять. И не только в этот раз, но всякий раз, повстречавшись друг с другом, они уже не разлучались и гуляли вместе.

Вначале они говорили об их общем друге, Рабиновиче. Ицхак рассказал, как он познакомился с Рабиновичем и с какой симпатией и любовью тот отнесся к нему. И Соня рассказала, как она познакомилась с ним и как показалось ей тогда, что она давно знает его. Это трудно объяснить словами, ведь есть тут противоречие: если ты не видела его прежде, почему кажется тебе, что ты знала его? Может быть, из-за реминисценции, которая сближает сердца людей без их ведома?

Гуляют они вместе, Ицхак Кумар и Соня Цвайринг, потому что он — друг Рабиновича, а она — подруга Рабиновича. И хотя нет с ними Рабиновича, он находится здесь, с ними.