– Ну же, – сказал я. – Я доведу вас до дома.

– Никакого дома, – ответил он. – Слушайте. Сначала я думал, что продам его Хэллорену. Это было прошлым вечером.

Он бы не сдвинулся, что бы я ни делал. Наконец мы уселись вместе, скрестили ноги в стоке. Дождь все шел. Я узнал, что Хэллорен был идеальной перспективой во всех смыслах: обладал не только доходом, но и известной страстью к последним моделям. Однако строитель-пижон был выше шести футов росту, и в результате, когда он втиснулся на сиденье водителя, его «крупная башка» торчала над лобовым стеклом.

Приятели немилосердно освистали его из темного пролета паба.

– Втяни голову, – кричали они. И: – Втяни локоть.

Но ни голову, ни локоть нельзя было втянуть в автомобиль, а колени клиента согнулись под приборной панелью и терлись о руль. («Я вам не акробат», – сказал он.) Он не умел с легкостью переключать передачи, но в то же время любил читать «Вилз» и «Модерн Мотор» и не мог отказать себе в шансе дать легендарному двигателю волю на дороге.

Увы, на настоящем испытании ему не хватало слуха и чуткости вести без синхронизатора, и приятели-выпивохи подбадривали его всякий раз, как он вымучивал стон из коробки передач. Ни сделки, ни продажи, ни удачи, и Бобс должен был ехать домой к своей миссус на автомобиле, который он не мог с легкостью объяснить.

– Прошлой ночью, – сказал он, – я разбился и сгорел.

По глупости я попросил его объяснить. И он продолжил рассказ о том дне, пока даже я не потерял терпение и не подпер его дворовым забором. Дал ему свой платок стереть кровь.

Потом он занялся сбором того, что высыпалось у него из мешка:

– Сосновые шишки, – объяснил он. – Ими лучше всего разжигать огонь.

Я выровнял переднее колесо, и вместе мы пошли, оба промокшие до нитки: я вел велосипед, а он позади тащил свои шишки.

Миссис Бобс, должно быть, услышала, как