|
. – Ты здесь? – нетерпеливо спросил человек, вглядываясь воспаленными глазами в полумрак. И, видимо, ему что-то послышалось в тишине – нечто, похожее на еле различимый вздох. – Значит, здесь, – удовлетворенно кивнул человек в кресле. – Почему же ты молчишь? Или не знаешь, что я только что начал новый проект? Тебе что, совсем не жалко его? Того, над кем я сейчас работаю? – Если я скажу, что мне жаль его, как и всех остальных, – осторожный шепот, казалось, был не более чем дуновением ветра за окном или шорохом чуть вздрагивающих от сквозняка занавесок, – разве ты остановишься? Разве послушаешь меня? Человек засмеялся. В голосе его, когда он вновь заговорил, явственно звучало самодовольство сытого кота, который только что вдоволь наигрался с мышкой, то отпуская ее, делая вид, что отпускает, но тотчас схватывая вновь, едва она попытается убежать. – Ну, разумеется, нет! Не послушаюсь и не остановлюсь… Это хорошо, что ты наконец-то начинаешь понимать меня. Погоди, вот увидишь: ты станешь еще моим сторонником. Ты поймешь, что эти жалкие людишки не стоят того, чтобы их жалеть. И еще ты поймешь, что моя технология – величайшее, даже, может быть, самое главное открытие человечества… Собеседник не отвечал. И тишина в комнате в этот миг стала густой, чернильной, почти осязаемой, с привкусом безысходности и страха. Головная боль сделалась почти невыносимой, но человека в кресле сейчас беспокоила не она, а непонятное молчание вечного противника. Его сегодняшний тихий голос и отсутствие возражений показались странными, подозрительными и даже словно бы угрожающими. – Ты здесь? – снова тревожно спросил человек. И, не получив ответа, вдруг неожиданно для себя пожаловался: – Знаешь, я очень устал. Думаешь, это легко – каждый раз находить подходящую жертву, действовать по всем правилам и никого не допускать до постижения этих правил?.. Думаешь, просто вершить чужие судьбы по законам собственной справедливости? – Так оставь их в покое, эти судьбы, – колыхнулся в комнате знакомый шепот. – Ты и правда устал. Отдохни. – Ну не-е-ет, – упрямо, словно капризный ребенок, протянул человек. Он рад был услышать новые возражения, вновь ощутить азарт спора, из которого непременно выйдет победителем. – Отказаться от моего дела? Ни за что! Без него мне и жизнь будет не в радость! – Ты противоречишь сам себе, – тихий голос доносился теперь откуда-то из-за массивного шкафа красного дерева, где на полках чуть виднелось в полутьме золотое тиснение на обложках старинных книг. – Ты нашел способ красть у других людей их жизнь. Их молодость, их здоровье, их успех, их богатство… – Богатство мне не нужно! – перебил человек. – Ты же знаешь, деньги давно перестали быть для меня целью. Да никогда и не были. Они лишь средство, позволяющее мне существовать так, как я хочу! – Пусть ты и не стремишься к богатству, – согласился невидимый оппонент. – Но это нисколько не оправдывает тебя. Ты силен, бодр и даже, можно сказать, молод лишь потому, что украл все это у других. У тех, кому оно принадлежало по праву. И сам говоришь, что взял это только для того, чтобы снова и снова красть чужие жизни! – Это не кража, а возмездие, – человек издал что-то похожее на смешок. – Своеобразное наказание за грехи. Ты же знаешь, моя технология позволяет иметь дело лишь с теми, кто грешен. – А ты мнишь себя Богом и берешь на себя право решать, кто в чем грешен и кто и за что должен быть наказан? – голос переместился теперь ближе к камину и звучал саркастично. |
