|
И даже больше, капитан.
– Я рад за вас и могу, наконец, заняться своим делом. – Я вам этого не советую, капитан, – серьезно сказал Вильке. – Что это значит? – А то, что вскрылись новые обстоятельства. И эти обстоятельства могут уничтожить нас с вами, капитан. Витал побледнел. – Что это значит? – Нас никто не слышит? – Нет. – Это точно? – Да. Говорите смело, герр Вильке. – Вы знали, что оберштурмфюрер Клаус Генке был агентом красной контрразведки? – соврал Вильке. Он использовал принцип – чем больше ложь тем быстрее в неё поверит недалекий капитан Витал. – Что вы сказали? – Вы знали, что оберштурмфюрер Клаус Генке был агентом красной контрразведки? – Нет! Как я мог это знать? – Но вы часто с ним общались, Витал. Он называл вас своим другом. – Но откуда у вас эти сведения? – Нечипоренко раскололся, Витал. Он назвал резидента красной контрразведки. – А если он лжет? – То, что он сказал мне только что, скорее всего, правда. Но нам с вами нужно скрыть этот факт. Я пригрел Клауса у себя под крылом. А вы выбалтывали ему важную информацию. Вы знаете, что будет, если это всплывет? – Но я ничего ему не говорил! – Вот как? Значит, проверка из Берлина вас не испугает? – Из Берлина? – Группа, которой руководил Генке, ликвидировала барона фон Рунсдорфа. И уже завтра про это доложат рейхсфюреру, и здесь будет оберфюрер Эрлингер! Хотите попробовать оправдаться? – Нет. Но что, же делать? – С ним никто из ваших людей не говорил? – С Нечипоренко? Нет. – Пусть пока посидит у вас. А завтра я его у вас заберу. Заберу тихо. – А потом? – Он погибнет при попытке к бегству. Но вы должны постараться, чтобы никто с ним не говорил. – За это не беспокойтесь. – И никто не должен знать. Витал! Никто! Мы ошиблись, но мы не враги рейху. Кто не ошибается. Зачем нам проверки. За безопасность Рунсдорфа отвечали не вы и не я. – Все верно! Это вообще не наша задача. Но я привлек многих людей к аресту Нечипоренко. – Я все возьму на наше ведомство. – Но вы отстранены! – Уже сегодня с меня снимут все обвинения. Это я могу вам гарантировать, Витал… *** Харьков. Ул. Сумская, дом № 100. Управление службы СД генерального округа «Харьков». 27 ноября, 1942 год. Вильке выложил контейнеры с микропленками перед Клейнером. – Вот всё, что вы просили, герр Клейнер. – Вы опоздали, Вильке. Я ждал вас в 10 часов! – Но я принес вам то, что вы просили. Где записи с моими разговорами? Клейнер подошел к сейфу, достал большой сверток и передал его Вильке. – Здесь всё. – Больше копий нет? – Нет. – Я восстановлен в должности? – Да. Я сниму с вас все обвинения, Вильке. Но… есть «Но». – Говорите, герр оберштурмбаннфюрер! – Всю заслугу за получение микропленок я возьму себе. Это моя операция, к которой вы, Вильке, никакого отношения не имеете. – Как прикажете, герр оберштурмбаннфюрер! – Вы хотите сказать, что согласны? – А у меня есть выбор? Этими записями вы может меня уничтожить. |
