– Он так часто использует слово на «п», что утреннюю новостную «летучку» у него уже давно прозвали «монологом вагины», – поясняет мне Кейт, и они оба ухохатываются.

Я понятия не имею, что может означать этот «монолог вагины», однако оставляю это при себе. У меня вообще такое ощущение, будто мои спутники существуют в каком-то совершенно ином мире.

Вот Кейт сообщает Мику, что ее новостной редактор – тот самый Терри, с которым она общалась по мобильному, – сейчас вне себя от радости. Надо думать, радость у него такая оттого, что она разжилась-таки вдовой.

– Будет целый день теперь кружить по редакции. Но, по крайней мере, перестанет мордовать остальных. Он вообще мужик занятный и где-нибудь в пабе просто душка, гвоздь компании. Но на работе он просиживает за своим столом по двенадцать часов кряду, пялясь в монитор, и отрывается от него только затем, чтобы устроить кому-нибудь встряску. Просто зомби!

Мик весело смеется.

Я же опускаюсь на спальный мешок. С виду он не слишком чистый, но пахнет от него не так уж плохо, и вскоре я дремлю, а голоса моих спутников сливаются где-то на заднем фоне в неясный гул. Проснувшись, обнаруживаю, что мы уже приехали.

Отель, куда мы прибыли, большой и явно недешевый. Вроде тех, где вестибюль чуть не сплошняком заставлен цветами, а на стойке администратора лежат настоящие яблоки. Уж не знаю, живые ли у них цветы, но яблоки – точно с ветки. И их, эти яблоки, можно есть сколько захочешь.

Кейт берет дело в свои руки.

– Здравствуйте, у вас забронированы для нас три номера на имя Мюррей, – сообщает она девушке на ресепшене.

Та, улыбаясь, взглядывает в монитор.

– Только мы забронировали их всего пару часов назад, – нетерпеливо добавляет Кейт.

– А, вот и вы, – находит администратор.

Наверно, Мик и есть Мюррей. Он передает девушке свою кредитку, и та переводит взгляд на меня.

Внезапно до меня доходит, как я, должно быть, выгляжу. Надо думать, тот еще видок! После того как я в спешке надела через голову свитер и поспала в машине, волосы, естественно, лежат как попало. В такой одежде еще подумаешь, прилично ли сбегать в магазин, не то что прогуливаться в роскошном отеле. И вот я стою в своей футболке и затрепанных штанах, на ногах – дешевые домашние шлепки, а на стойке тем временем заполняют бланки. Меня записывают как Элизабет Тернер, и я недоуменно взглядываю на Кейт.

Та улыбается и шепотом мне объясняет:

– Так вас никто не сумеет найти. Они ведь бросятся нас искать.

Любопытно, кто такая на самом деле эта Элизабет Тернер и чем сейчас занимается? Прохаживается себе небось с тележкой между рядами какого-нибудь супермаркета, не прячась ни от какой прессы.

– Ваш багаж? – спрашивают из-за стойки.

Кейт говорит, что вещи пока в машине и мы потом их заберем. Уже в лифте я смотрю в глаза Кейт, вопросительно подняв брови. Она отвечает мне улыбкой. Вслух мы ничего не говорим, поскольку с нами поднимается портье. Глупость, конечно – нести-то нам, собственно, и нечего, – но он, дескать, хочет показать нам номера. Ну и чаевые, ясное дело, стрясти. Мой номер 142‑й, рядышком со 144‑м для Кейт. Портье устраивает целое шоу, театрально открывая дверь и заводя меня вовнутрь. Стою, озираюсь по сторонам. Что ж, очень мило. Огромная и очень светлая комната с яркой люстрой. Есть диван, кофейный столик, несколько светильников и снова яблоки. У них, наверное, договор с каким-нибудь там «Сейнсбери», что столько фруктов вокруг.

– Вас устраивает? – интересуется Кейт.

– О да, – отвечаю, опускаясь на диван, чтобы еще раз неспешно оглядеться.

Тот отель в Испании, где мы провели с Гленом медовый месяц, был далеко не столь роскошным.