— Мы с Мерилем готовили летнюю коллекцию. Он придумал новую ткань — своего рода латекс, — которой предстояло произвести сенсацию… Но, поскольку он никому не доверял, примерки проходили там, на его вилле. Настал мой черед остолбенеть.

— И что?

— Так вот, я туда ездила пять или шесть раз. Тебе же я рассказывала, что навещала отца, — ты запретил бы мне позировать для этих новых моделей: знаешь, эластичные пояса, бюстгальтеры и, в последние дни, купальные костюмы, бикини…

— Ты раздевалась у него на глазах?

— Да нет же! Что ты выдумываешь! Для демонстрации нижнего белья он делал снимки в гостиной. Для купальников — я шла к бассейну или в сад, на фоне цветов… Каталог предполагалось выпустить недели через две… Теперь все сорвалось! На этот раз она плачет, не сдерживая слез. И добавляет посреди рыданий:

— Я уверена, его убили, чтобы помешать…

Она опускается на стул в гостиной и, согнув руку в локте, прячет лицо. Я тоже медленно сажусь за стол напротив нее. Теперь мне все ясно… почему она надела пеньюар на голое тело, когда стояла на балконе виллы. Как она заимела этот маленький ожог… Тайна развеялась.

— И ты никогда с ним не спала? Матильда передернула плечами.

— Сразу видно, что ты его не знал. Выходит, я убил Мериля ни за что ни про что! Вот когда я действительно стал убийцей.

— Представляешь?.. Да, это ужасно… Думаешь, нас будут допрашивать? Но мы же ничего не знаем… Я от этого просто заболела… Нет, мне ничего не известно о его врагах. А тебе?

Я на цыпочках пошел в спальню и включил транзистор, чтобы послушать девятичасовые новости. Матильда меня не подозревала. По крайней мере, от нее мне не придется опасаться сюрпризов. Это тоже доказывало, что все мои фантазии на ее счет — напраслина. Как мог я так заблуждаться? Эти улики, которые я собирал день за днем… Что ни говори — а ведь мне все это не приснилось! Или же у нее в любовниках ходит кто-то другой?! О Господи!

«… Жандармерия Ла-Рош-Гюйона приглашает срочно явиться всех автомобилистов, заметивших в понедельник между полуднем и четырнадцатью часами машину, припаркованную неподалеку от виллы „Глицинии“. Полиция внимательно заслушала показания слуги господина Мериля. Он видел преступника на достаточно близком расстоянии, но так мимолетно, что его описание получилось довольно расплывчатым: молодой человек, скорее высокого роста, чем среднего, в костюме светло-серого цвета из твидовой ткани; с непокрытой головой. Интересная подробность: похоже, у него очень длинные волосы. Ни одна гильза в саду не обнаружена. Может быть, вскрытие позволит…»

У меня вспотели ладони. В соседней комнате Матильда все еще названивала по телефону. Если я избавлюсь от серого костюма, она сразу заметит. А мои волосы? Если я подстригусь, она задастся вопросом: почему? Опасность приближалась. Сдаться в руки полиции? Об этом не может быть и речи. Теперь уже не поможет! За убийство по недоразумению тоже наказывают. Я рисковал головой. И по иронии судьбы — очередная незадача, — именно Матильда могла погубить меня скорее, нежели кто-либо другой. Услышав, как она положила трубку, я вернулся в гостиную.

— Мартина думает, что полиция станет нас допрашивать, — сказала она. — Я уже не знаю, на каком я свете.

— На вилле никогда не бывало визитеров — ты в этом уверена?

— Совершенно. Начнем с того, что Жан-Мишель был очень скрытным. Он слишком дорожил этим проектом. В его планы входило создать трикотажную фабрику и начать широкую рекламную кампанию! Его ссудили большими суммами… Она промокнула глаза.