— Простите… но я вообще не пью… — отвечал Фолюбер.

Он немного знал Майора и не стал связываться.

— Брось, — сказал Майор, — кончай трепаться.

Фолюбер взглянул на Женнифер. К счастью, она была занята оживленным разговором и смотрела в другую сторону. Правда, к несчастью, ее окружали три молодых человека, еще два сидели у ее ног, а шестой созерцал ее со шкафа.

Леобиль тихо встал, норовя улизнуть и вызвать блюстителей порядка, но сообразил, что если упомянутые блюстители решат заглянуть в спальни, то как бы ему самому не пришлось провести ночь в полиции.

К тому же, зная Майора, он сомневался, что тот даст ему выйти.

Майор в самом деле следил за Леобилем и наградил его таким взглядом, что Леобиль замер на месте.

Потом, все еще держа Фолюбера за ворот. Майор достал пистолет и, не целясь, отстрелил горлышко у бутылки. Ошеломленные гости обернулись.

— Уматывайте, — сказал Майор. — Мужики уматывайте, бабы могут остаться.

Он протянул Фолюберу стакан:

— Выпьем!

Мужчины отступили от девушек и начали потихоньку уходить. Таким, как Майор, не сопротивляются.

— Мне не хочется, — сказал Фолюбер, но, взглянув на Майора, быстро выпил.

— Твое здоровье, друг, — сказал Майор.

Взгляд Фолюбера вдруг упал на лицо Женнифер. Она стояла в углу с другими девушками и смотрела на него с презрением. У Фолюбера подкосились ноги.

Майор одним глотком осушил стакан.

Почти все мужчины уже вышли из комнаты. Последний (его звали Жак Бердиньдинь, и он был храбрец) схватил тяжелую пепельницу и запустил ею Майору в голову. Майор поймал снаряд на лету и подскочил к Бердиньдиню.

— А ну, покажись, — сказал он и вытащил храбреца на середину комнаты.

— Возьмешь девчонку, какая понравится, и разденешь догола.

Девушки вспыхнули от ужаса.

— Я отказываюсь, — сказал Бердиньдинь.

— Смотри, пожалеешь, приятель, — сказал Майор.

— Что угодно, только не это, — сказал Бердиньдинь.

Фолюбер с испугу машинально налил себе еще один стакан и залпом выпил.

Майор ничего не сказал. Он подступил к Бердиньдиню и схватил его за руку. Потом крутанул ее, и Бердиньдинь взвился в воздух. Пока он падал, Майор, воспользовавшись ситуацией, сорвал с него брюки.

— Ну, друг, приготовься, — сказал он.

Он оглянулся на девушек.

— Желающие имеются? — ухмыляясь, спросил он.

— Довольно, — сказал оглушенный Бердиньдинь и, пошатываясь, попытался уцепиться за Майора. Это вышло ему боком. Майор приподнял его и швырнул на пол. Бердиньдинь плюхнулся и остался лежать, потирая бока.

— Эй, ты, рыжая, — сказал Майор. — Поди сюда.

— Оставьте меня в покое, — побелев как мел, сказала Женнифер.

Фолюбер между тем опорожнял четвертый стакан, и голос Женнифер поразил его, как удар грома. Он медленно повернулся на каблуках и посмотрел на нее.

Майор подошел к девушке и одним движением оторвал бретельку ее платья цвета морской волны. (Любовь к истине понуждает меня сказать, что зрелище, которое открылось при этом, было не лишено приятности.)

— Оставьте же меня, — повторила Женнифер.

Фолюбер провел руками по глазам.

— Это сон, — промычал он, едва ворочая языком.

— Подойди сюда, — сказал ему Майор. — Держи ее, а ты действуй.

— Нет! — возопил Бердиньдинь. — Не хочу!.