Она ощупывала глазами белые сугробы, покрытые рябью поземки, но ничего похожего на дорожку не видела.

— Конечно, не можете, — сказал Энтони.

Девушка хотела повернуться, но сильная рука не пускала. Она не решалась заговорить. Он был напряжен, почти рассержен, и она понимала почему. Может быть, потому, что они оба затронули прошлое, вспомнили тот день три года назад, когда Линда произнесла непростительные слова?

— Вы не представляете, каким предательским может оказаться этот чистый, белый, с виду невинный снег, — заговорил Брук. Голос его звучал проникновенно, почти завораживающе. — Он искажает расстояние, стирает все неровности ландшафта. Один неверный шаг, и вы можете провалиться в яму глубиной в десять футов. Повернете не в ту сторону, пусть даже секунд на десять, и маловероятно, что вы сможете определить нужное направление.

— Но ведь мистер Оллкрафт сядет за руль, — сказала она тихо. — Мы будем в теплой машине.

— Мисс Грейс, ему семьдесят пять лет. Его можно назвать супергероем, но моложе и здоровее от этого он не станет. А вдруг так получится, что вы заблудитесь, будете кружить на одном месте, пока не кончится бензин, а потом ходить кругами, пока не потеряете способность что-либо соображать?

— Но…

— Как вы считаете, это поможет вашей сестре? — Он взял ее руку и слегка потер кончики ее пальцев. Нервы Линды напряглись, кровь застучала в ответ на прикосновение Энтони. — Через пятнадцать минут ваши руки и ноги онемеют. — Он взял ее ладошку и прислонил к ее щеке. — Вы перестанете чувствовать свое лицо.

Она задрожала, представив наяву нарисованную картину: жуткий холод, онемевшие пальцы, которые больше не смогут чувствовать тепло, как сейчас…

Он убрал руку.

— А потом вы умрете, мисс Грейс. Вот так, просто и… ужасно.

Линда повернулась, но, глядя на него, не знала, что сказать. Уголки его полных губ опустились, придавая ему усталый вид. Застывшие глаза смотрели сквозь нее. И вдруг она поняла, о чем он говорит. Не о ее смерти, а о смерти других людей. О другом автомобиле, который так же безрассудно пытался вырваться отсюда наперекор ветру и снегу. Об автомобиле, который не могли потом найти целых три дня. А когда наконец нашли, там были два замерзших тела — красивой женщины и ее маленькой дочки.

— Простите, — с трудом прошептала Линда. У нее сжалось горло от нахлынувших чувств, которые она не имела права выразить. По сути, не имела права даже испытывать, — Вы правы. Я остаюсь.

Оллкрафт принес ленч на территорию офиса. Еда оказалась на удивление изысканной: салат, свежие фрукты, кофе и сыр. Во время ленча Брук продолжал изучать документы «Счастливого дома». Линда и мистер Оллкрафт тихо болтали, стараясь не мешать хозяину. Девушка поймала себя на том, что уже через несколько минут привыкла и к пугающей внешности Тролля, и к его грубой речи. Когда Тролль стал жонглировать апельсинами, они оба громко расхохотались.

Энтони взглянул на них, нахмурившись, но Оллкрафт захохотал еще громче.

— Занимайся уроками, малыш. Ты что, не видишь, мы с леди заняты?

И, к удивлению Линды, Брук повернулся к документам, только чуть скривив губы. Обращаясь с гостьей, которую знал не больше часа, точно так же, как и с Энтони, Тролль держался столь просто и естественно, что невозможно было не полюбить его.

По-иному дело обстояло с Бруком. Девушка украдкой бросала на него взгляды, пытаясь понять его мнение о состоянии ее фирмы.