— Спасибо, я знаю! — я кивнул на вражеский флот, среди которого было девять Кубов. — Как вы думаете, капитан, как долго мы продержимся против этого флота?

— Дело совсем не в этом Подполковник! — попытался объясниться Хакс.

— А я считаю, что дело именно в этом! Я снова разозлился и перебил его. — Я отвечаю за Операцию! Я несу ответственность! И буду нести ответственность перед Командованием!

— Но ваша зона ответственности ограничивается десантом, — попытался возразить Коммандер. — Что вы понимаете в тактике флота?

— Абсолютно ничего! — Согласился я. — Но я могу сложить два плюс два, кроме этого, начальником ВСЕЙ нашей экспедиции был назначен именно я. Или я неправ?

— Правы, — согласился Хакс.

— Ну, тогда отключите связь с имперцами и выполняете моё распоряжение, к хренам! Точнее, распоряжение Капитана Бонда!

Мы поперли практически перпендикулярно плоскости эклиптики, вон из системы-ловушки. По-моему, какой-то обиженный имперец, даже пальнул нам вслед, но не попал. Удирали мы… точнее, стратегически отступали хоть и торопливо, но не суетливо. Два эсминца класса «Стикс», не имевшие ввиду своего класса имен собственных, а только порядковые номера, СТ0512345 и СТ0532589 соответственно, шли впереди, «слушая» окружающий Космос, в середине ордера шел «Спокойствие» и замыкающим — крейсер «Верный». «Эльтенатуаэль» подошел под другим вектором, но используя преимущество в скорости, пристроился сбоку. Координаты переданы и получены, навигационные компьютеры синхронизированы. Корабли одновременно ушли в гипер.

Последнее, что я видел — как сдвоенный зеленый луч с двух Кубов разрушил, уже раненный, имперский флагман — Линкор «Его Великолепие Принц Помер».

* * *

Трое с половиной суток гиперперехода прошли довольно напряженно. Все офицеры чувствовали одновременное презрение и стыдливое облегчение. Презрение ко мне из-за покинутых союзников, и общее облегчение — из-за того, что выжили. Но еще они были офицерами и Устав не позволял презирать меня открыто, поэтому презирали скрыто. Бросали на меня уничижительные взгляды, шептались за спиной и крутили мне дули в карманах. И вообще всячески разлагались сами и нервировали команду. Потенциальная боеспособность падала. Меня это задолбало. и я собрал их на совещание.

— Господа… блин… товарищи… черт… Здравствуйте! Я долго думал, мой поступок не достоин настоящего офицера, мне очень стыдно, и я готов совершить сеппуку!

Я оглядел присутствующих. Все заинтересованно ждали продолжения, но пока ничего не понимали. И я продолжил.

— Если самурай покрывает себя позором, то он должен совершить ритуальное самоубийство — красивое священное действие, показывающее насколько моя душа чиста и как я предан идеям Армии и Партии!

Народ оживился, стал смотреть на меня с большим интересом.

— Видите, я даже оделся во все белое и подготовил ритуальный нож! — я замотался в чистую простыню, за неимением других белых одежд на корабле и стащил с камбуза здоровенный нож. Это была самая сложная часть квеста — в эру силового оружия найти обычный нож — та еще задача.

Я встал на колени, взял двумя руками нож, повернул лезвие к себе и замахнулся. Зал молчал. Сидящие на задних рядах даже привстали, чтобы видеть все лучше.

— Итак, во имя Одина… — стоящий рядом Алекс, который также накинул простыню поверх одежды, ткнул меня в бок и злобно прошипел.

— Какого, нахер, Одина?

Я немного смутился.