Фактически, мы еще не уполовинили флот вторжения, но работоспособных Пирамид осталось всего пятьдесят пять. И эти пятьдесят пять огромных Боевых Платформ сейчас приближались. Еще двадцать одна Пирамида висела вдалеке в Космосе мёртвым железом, не подавая признаков жизни.

Я ходил туда-сюда по мостику и отдавал последние инструкции перед боем. Точнее, не так. Все инструкции были уже розданы Машей, а я просто пытался снять напряжение у бойцов и командиров, поэтому не нашёл ничего лучшего, чем процитировать им краткую выжимку из древнего трактата «Искусства Войны» за авторством Дикого Прапора:

— Армия не просто доброе слово, а очень быстрое дело! Так мы выигрывали все войны! Пока противник рисует карту наступления — мы меняем ландшафты! Причём, вручную! Когда приходит время атаки — противник теряется на незнакомой местности и приходит в полную небоеготовность! В этом смыл! В этом наша стратегия!

— Извините! — подал голос Начальник Штаба Генерал Авоська. — А как мы можем сейчас поменять ландшафт? Это же открытый космос?

Я остановился и задумался. Потом предположил.

— Вручную?

Генерал захлопал глазами.

— Илай? — это была Гадюка. И она улыбалась.

— Да, Генералиссимус?

— Хохмишь?

— Так точно!

— Господа офицеры, расслабьтесь! Он хохмил!

Послышались неуверенные смешки, затем кто-то заржал в голос, смех подхватили остальные и скоро динамик сотрясался от хохота десятков глоток.

Я улыбнулся, хотя лично мне смешно не было. Хотелось бы мне тоже повеселиться, но нет. Ведь сейчас многим из смеющихся предстояло умирать…

* * *

— «Крыло-Один», это Папа! Отходите!!! Мы вас прикроем!

Остатки «москитного» флота, в связке со средними кораблями сближались со строем Пирамид. У них было два варианта. Выпустить торпеды с предельной дистанции и отойти. При этом рассчитанный процент попадания составлял примерно двадцать один процент, или дойти до гарантированной зоны и увеличить процент до восьмидесяти одного, но самим стать целями для ПВО.

Нами был выбран первый вариант, но он в свою очередь предполагал дальнейшие нерадостные последствия. А последствия были таковые, что чем больше выживет торпедоносцев, тем меньше выживет других кораблей.

И пилоты приняли другое решение. Налёт возглавил лично командующий сводной авианесущей флотилией Вице-Адмирал Нокс, сам в прошлом пилот истребителя. И решением их было идти до конца. Когда рой зеленых точек пересек виртуальную границу точки «невозврата» я заёрзал на кресле и тихо заматюкался. Ребята собрались своими жизнями купить нам немного времени и добавить шансов.

Торпедоносцы до последнего шли под прикрытием Эсминцев и Фрегатов, противовоздушные турели которых встретили вражеские ракеты плотным заградительным огнём, защищая как себя, так и «младших» товарищей. В дело вступил главный калибр Пирамид. Пережить прямое попадание голубого луча мог разве что Эсминец при удачном стечении обстоятельств. У Корветов и Фрегатов шансов не было никаких. Они гибли десятками, перед этим выпустив в сторону врага весь свой боезапас.

— Извините, сэр! Но мы еще недостаточно близко!

Я напряжённо наблюдал, как уменьшается рой мелких зелёных точек под огнём вражеского ПВО. Вот Торпедоносцы ускорились, выходя из-под защиты «середнячков» и выпустили торпеды в сторону врага.

— «Подарки» отправлены, возвращ… — спокойный голос Вице-Адмирала прервался на полуслове.

— Папа, это «Красный-Один»! Задание выполнено! Отходим! — это был Контр-Адмирал Жарден, командующий Эсминцами, принявший на себя командование после гибели Нокса.