С другой стороны, на работе, он был безжалостным бойцом, способным в одиночку истребить целое гнездо вампиров. О, да, она стояла и восхищалась тем, как он со смертоносной грацией орудовал руками, тем как он мог выпотрошить демона в два раза здоровее его, и потом пожать плечами, как будто в этом не было ничего необычного.

А потом, возбужденный после очередной схватки он бросался в ее объятия, как воин после миссии, требовавший ее в качестве своей награды.

Она не могла припомнить, сколько раз они выигрывали сражение, а потом бросались в объятия друг друга не в силах добраться до кровати. Все что им было нужно так это, какая-нибудь стена или дерево в качестве поддержки ее спины и преграды от посторонних глаз. Их страсть согревала в снежные ночи, в дождливые дни обволакивала их паром и вызывала молнии во время грозы.

И сейчас, он смотрел на Андреа с той же самой похотью в глазах, со струящимся по венам адреналином, охватывавшем всех Хранителей, когда победа и убийства были так близки.

Ее одолевали противоречивые чувства: горе и страх, делая ее движения неуклюжими, когда она присела в оборонительной позиции, с колом в руках.

– Я не хочу убивать тебя.

И она вообще не была уверена, что ей удастся это сделать. Они всегда были равны в своем мастерстве, но в спарринге Кейден имел преимущество, потому, что был сильнее и больше. А сейчас, когда стал вампиром, он был еще сильнее... и, конечно же, быстрее.

– Меня эта идея тоже не возбуждает. – Он закрыл глаза и сжал ладони в кулаки, так он делал всегда, когда злился и старался сохранить хладнокровие – вообще, то ему редко приходилось это делать. Кейден всегда был сдержан, спокоен и Андрея иногда специально цепляла его, чтобы увидеть хоть какую-нибудь реакцию. А сейчас, оказывается, даже и цеплять его не было нужды.

– Андреа... Я не... Я не знаю... смогу ли контролировать себя.

– Ты хочешь меня убить?

Его глаза резко распахнулись, их серые глубины превратились в стальные.

– Нет. Ни за что, – поклялся он. – Но я... голоден.

Его взгляд упал на ее горло, чувственные губы приоткрылись и он придвинулся ближе. По какой-то причине, она не могла двинуться, словно приросла к месту, загипнотизированная неистовым голодом, отразившимся на его лице.

Все вокруг нее, начиная с сырого, затхлого запаха подземелья, и заканчивая шуршанием шныряющих грызунов, отошло на второй план. Для нее не существовало ничего кроме него.

Нервно сглотнув, она еле слышно произнесла:

– Кейден?

Он издал преисполненный мучения возглас и бросился в дальний угол клетки, так сильно дрожа, что его зубы сильно стучали друг о друга.

Что-то в ней надломилось, и она потянулась к нему, но тут, же отскочила назад, когда он зашипел.

Это было плохо. Очень, очень плохо. Она должна была выбраться из клетки до того, как Кейден потеряет контроль и ей придется сражаться за свою жизнь.

Развернувшись кругом, она кинулась на дверь, толкая и пиная ее, пытаясь совладать с паникой сжимавшей ее грудь словно тески.

Она всегда верила, что может без капли милосердия убить любого вампира, но Кейден не походил на вампира. Он выглядел как... Кейден. С клыками. И возможно немного более угрожающим.  Но кроме этого, он был мужчиной, которого она любила и не могла проткнуть его колом.

Дело было в том, что она абсолютно не была удивлена этим. Андреа терпела неудачу в большинстве вещей, за которые пыталась браться, начиная с боулинга, кулинарии и заканчивая спасением своей семьи. Ни разу в своей жизни, она не задерживалась на работе, которая тяжело ей давалась или если не сразу у нее хорошо получалась. До тех пор, пока она не присоединилась к Эгиде. Она осталась, потому что была чертовски хороша в убийстве.

По крайней мере, так было раньше. До сих пор.

– Позволь мне попытаться.