Камуфляжный присел перед ним на корточки:

– Ты чего-то недопонял?

Валерик шарахнулся от него, пробежал немного на четвереньках, потом поднялся, придерживаясь рукой за ствол липы.

– Вы меня ещё не знаете, – сказал он из-за липы. – Сволочи, все на одного! Я вас всех… поодиночке… передавлю…

– Вали домой, – посоветовал камуфляжный.

– Марусь, – вдруг удивился Гриша, – а ты чего здесь? Или он к тебе… тоже приставал?!

– Нет-нет, – заспешила Маруся. – Я за солью, мы помидоры закрываем… А тут… он. Он ещё утром на тётю напал, а на меня нет…

Гриша внимательно осмотрел её с головы до ног, как будто хотел удостовериться, что с ней всё в порядке. Потом зачем-то пнул кедом кучу песка, так что песок полетел в сторону Валерика. Тот уходил по улице, оглядывался и всё что-то говорил.

– Сеанс окончен, – объявил камуфляжный. – Расходитесь, девочки и мальчики.

– Морду бы ему набить, а не так отпускать, – задумчиво сказал Саня из-за своего забора. Он подошёл недавно и наблюдал только окончание баталии. – Сволота такая! Ладно бы с бабами базарил, как вон утром с Лидой, а то ведь на дороге «колючку» разбросал, я шину утром пропорол! Это чтоб не ездили мимо него!

– Что вы говорите?.. – ужаснулся Прокопенко, а камуфляжный посмотрел на Саню, как показалось Марусе, с изумлением. – Нужно колёса осмотреть, может, и мы… наехали!

– Я и говорю, – продолжал Саня, – что разобраться надо по-взрослому, а не так!.. Башку ему открутить, да и все дела! Мало ли чего он ещё наделает! В колодец отравы кинет!

– А он может? – перепугалась Прокопенко-супруга.

– Ладно, граждане, не паникуйте раньше времени! – громко посоветовал камуфляжный. Оглянулся на Гришу и неожиданно сунул ему пятерню. – Константин.

– Григорий. А это Маруся.

– Ясное дело, – с необидной насмешкой сказал камуфляжный. – Эх, Маруся, нам ли быть в печали!

– Я не в печали, – пробормотала та.

– Оно и видно. Вы из крайнего дома, что ли?

– Мы у тёти гостим, – сказала Маруся. – А этот гад на неё сегодня напал! За волосы её схватил!

– Парень, ты как это допустил?!

– Да я в Егорьевск ездил, – и Гриша с досадой кивнул на свой мотоцикл. К коляске были привязаны доски.

…Как будто дело только в том, что он ездил в Егорьевск, подумала Маруся. Как будто, окажись Гриша на месте, он бы смог их с тётей защитить!.. Впрочем, он же схватил за руку этого ужасного Валерика! Никто не решался, а он схватил!

И Маруся покосилась на Гришу.

…Может, и защитил бы! Или нет?..

В сельпо они купили три пачки соли, камуфляжный Константин бутылку водки, и Гриша пригласил его «заходить». Тот пообещал.

– Гриш, – зашептала Маруся, когда они вышли на улицу, – зачем ты его к нам позвал?! Тётя в обморок упадёт, не дай бог, ещё папа приедет! И этот припрётся!.. Что мы будем делать?

– Садись, – велел Гриша, – поедем.

– Нет, я так дойду, а ты езжай! – перепугалась Маруся и, словно опасаясь, что Гриша может насильно затолкать её на сиденье, побежала по улице.

Маруся терпеть не могла этот самый мотоцикл с коляской! Вот просто ненавидела его! А Гриша обожал. Заобожал он его сразу же, как только выкатил из сарая, где мотоцикл куковал с начала девяностых. Когда-то на нём ездили Марусины дедушка и бабушка, это было сказочное, быстроходное и, главное, очень удобное средство передвижения! Бабушка ехала за дедушкиной спиной, а маленькую Марусину тётю сажали в коляску и накрывали кожаным фартуком. Гриша выкатил на свет кособокое пыльное чудовище с этой самой коляской, покрашенной в кастрюльный синий цвет, восхитился и дня два приводил его в порядок.