Потупившись, Кэрри залилась румянцем.

Когда экипаж остановился, Кэрри вдруг почувствовала, что ей страшно. Ей тут же пришло в голову все то, о чем предостерегали ее друзья и родные на прощание. Еще через секунду ее мозг пронзила мысль: «Господи, что же я натворила!»

Двое пассажиров уже вышли из дилижанса, но Кэрри все еще не решалась сделать этого. Она чуть-чуть раздвинула кожаные шторки и в образовавшуюся щелку наблюдала за мужчиной, который неотрывно смотрел на карету, но при этом его глаза оставались тусклыми и безжизненными.

Она бы узнала его повсюду. Это был Джош, человек, который стал ее мужем. Тихонько затаившись в своем укрытии, Кэрри изучала своего избранника. Он был немного ниже ростом, чем ее братья, что-то около пяти футов девяти или десяти дюймов, но у него было такое же сильное, мускулистое тело, как и у них, он был такой же широкоплечий и узкобедрый и ничуть не уступал им в привлекательности. Его пронзительные черные глаза сосредоточенно глядели на карету; он стоял, прислонившись к стене дорожной станции, и изо всех сил старался казаться спокойным. На нем был великолепно скроенный черный сюртук из очень дорогой материи, и наметанным глазом Кэрри сразу определила, что, будучи новым, этот сюртук стоил немалых денег, но сейчас он был уже слегка поношенным и местами потертым.

Вытерев вспотевшие ладони о дорожную юбку, Кэрри стала прислушиваться, как возница распоряжается о разгрузке багажа. Она все еще сидела на своем месте с Чу-Чу на коленях и смотрела на Джоша. Как она хотела, чтобы все, что она себе напридумывала о нем, когда смотрела на фотографию, в действительности оказалось правдой. И все-таки каков же он в жизни?

Он не двинулся со своего наблюдательного пункта возле стены даже тогда, когда создалось впечатление, что все пассажиры уже высадились. Он все еще стоял и ждал.

«Он знает, что я здесь, внутри, — подумала Кэрри. — Он знает об этом и ждет меня». Эта мысль несколько успокоила ее, и она улыбнулась. Женщина, сидевшая напротив, тоже улыбнулась.

Обмотав поводок Чу-Чу вокруг запястья, Кэрри наконец встала с сиденья и двинулась к выходу.

В ту же секунду, как Джош заметил, что в дверях дилижанса мелькнула юбка, он встрепенулся и сделал шаг вперед, но когда увидел Кэрри, застыл как вкопанный.

Едва встретившись с Джошем глазами, Кэрри моментально поняла, что ей не придется раскаиваться в своем поступке. Мистер Джошуа Грин был покорен и готов остаться ее рабом на всю дальнейшую жизнь.

Ее лицо озарилось улыбкой. Это была очень робкая улыбка. Мысли Кэрри путались, а горло словно сжала невидимая рука.

Но Джош оставался серьезным. Он быстро двинулся ей навстречу, и ни один человек не мог бы догадаться по непроницаемому выражению его лица, как он взволнован, однако, когда на его пути оказался возница, он едва не сбил его с ног. Он протянул руки, чтобы помочь Кэрри выйти из экипажа.

В тот момент, когда они коснулись друг друга, когда Кэрри почувствовала руки Джоша на своей талии, они оба забыли обо всем на свете. Он обнимал ее за талию и не отрывал от нее глаз, а она все еще стояла на подножке дилижанса. Напряжение между ними достигло такого предела, что Кэрри показалось, будто сердце вот-вот выскочит из ее груди.

Время шло, а они не двигались с места. Руки Джоша так крепко оплели талию Кэрри, что она едва могла дышать; они все стояли и смотрели друг на друга. Окружающим они могли бы показаться каменными статуями, если бы каждая их жилка, видимая глазу, не пульсировала в бешеном ритме.

— Эй вы, два голубка, не хотите ли скоренько убраться с моей дороги, — проворчал возница и сделал попытку отстранить Джоша. Но Джош даже и не заметил этого. Можно было подумать, что его ноги вросли в землю.

Наконец Кэрри стряхнула с себя оцепенение и улыбнулась своему мужу. Джош улыбнулся в ответ, и Кэрри почувствовала, что тает от счастья. Когда дрогнули эти четко очерченные губы, обнажив ряд великолепных белых зубов, Кэрри решила, что прекраснее улыбки не может быть ни у одного человека в мире.