Довольный собой, Эйвери подумал об остальных препятствиях и немного разочаровался. "Увезти Тесc из усадьбы Шербурн, — угрюмо признал он, — будет еще труднее, чем убедить ее, что муж погиб.

Для начала надо вернуть домой теток. Маловероятно, что Тесc вернется в усадьбу Мандевиллов при любых обстоятельствах, если там не будет теток". Положим, ему удастся убедить теток, что он обезумел от дикой любви к Тесc, что чуть ли не помешался от ее холодности, поэтому и поступил так опрометчиво. Придется пресмыкаться перед ними, молить о прощении, и поскольку он всегда был с тетками в нормальных отношениях, он, без сомнения, одержит над ними верх.

«Будет нелегко, — уже не в первый раз признавался Эйвери, — но наверняка стоит того, чтобы попытаться». Особенно если начать обхаживать тетушек еще до смерти Ника. Возможно, если ему повезет, тетки благополучно переберутся под его крышу до трагической гибели Ника. Глаза Эйвери засветились. Потом, разумеется, тоскующая, с разбитым сердцем. Тесc захочет вернуться в дом своих предков и припасть к груди родных. Могут помешать Рокуэллы, но с ними-то он справится.

Эйвери сделал еще большой глоток вина, со всех сторон рассматривая свой план. Нельзя отрицать, что на каждом шагу его подстерегает неудача, он ведь не настолько глуп, чтобы думать иначе, но разве ему есть что терять? Нечего. Зато выиграть можно многое.

Приняв решение, он потянулся за гусиным пером и листком бумаги. Немного позже он прочитал соответствующим образом составленное жалобное письмо. Тесc, конечно, откажется немедленно принять его чрезмерные извинения и мольбы о прощении, но тетки отнесутся к его словам более милостиво. А это-то ему и нужно., на время.

Едва он успел поставить подпись с пышным росчерком в конце послания и сложить его, как дверь кабинета распахнулась настежь и в комнату вошел высокий гибкий человек в облегающем темно-синем камзоле, в бриджах, в низко надвинутой на глаза шляпе с загнутыми полями, отороченными бобровым мехом Похоже, Эйвери не удивился тому, что о его появлении не было объявлено Лоуэллом.

Он поднял изящную светлую бровь и сказал:

— А, мистер Браун. Что за нечаянная радость! У вас хорошие новости? Я надеюсь на это — немного просчитался и должен признать, моя казна снова начала таять.

Мистер Браун не ответил, сердито швырнув в сторону модную шляпу и обнажив роскошную черную шевелюру. Не обращая внимания на хозяина, он смело налил себе стакан вина, придвинул к столу Эйвери стул и спокойно положил полированные башмаки на угол стола.

— Я все знаю про ваши «небольшие просчеты» и собираюсь кое-что предпринять, — заявил мистер Браун, сделав большой глоток вина. — Более того, я решил, что эти деньги больше меня не устраивают. Я хочу все. Все. А вы мне в этом поможете.

Эйвери откинулся в кресле и сконфуженно уставился на гостя.

— Как я вам помогу? — спросил он.

Держа полупустой стакан в изящной белой руке, угрожающе поблескивая черными глазами, Атина Талмидж отчеканила:

— Вы убьете графа Шербурна… — Эйвери оцепенело смотрел на нее, и она мерзко расхохоталась. — Я думала, что вы обрадуетесь. Хотя сначала вам надо уяснить свое место в моем плане. — Она отпила еще вина, а потом холодно продолжила:

— Несмотря на мою сдержанность в отношении вас, а также из-за того, что вы шантажом заставили сотрудничать с вами, договор или партнерство между нами тремя — если вам угодно — в последние месяцы было весьма удачным.