Нагнувшись, он тщательно исследовал тушу животного и примятую траву рядом с ней. Чуткий нюх Тарзана позволял ему различать множество запахов. Когда он выпрямился, остальные охотники вопросительно уставились на него.

— Человек, — наконец сказал он. — Белый человек был здесь. Это он отрезал куски мяса от задней ноги. Однако я не уловил ни малейшего запаха пороха — это значит, что рана нанесена не из огнестрельного оружия. Для стрелы она тоже слишком большая и глубокая. Остается копье. Но чтобы насквозь пронзить копьем тушу зебры с расстояния, на которое животное может подпустить человека на открытой местности, нужна такая сила мускулов и меткость удара, какими обладает разве что супермен.

— И вы думаете?.. — начал Браун.

— Я ничего не думаю, — прервал его Тарзан, — кроме одного. Здравый смысл подсказывает, что мои органы чувств, видимо, обманывают меня: в стране вазири нет огромного белого гиганта, охотящегося за зебрами. Давайте-ка лучше поднимемся на гору. Может, нам удастся обнаружить следы этого старого разбойника, который ворует моих овец. Смею вас уверить, что если мы выследим и подстрелим его, то у нас появится возможность полюбоваться на самого большого льва, подобного которому ни одному из нас не доводилось видеть раньше.

НАБЛЮДАТЕЛЬ

Когда компания поскакала к подножию гор, Ну пустился следом за ними, стараясь держаться против ветра. Он преследовал незнакомцев в течение целого дня, пока те безрезультатно искали льва, вторгающегося во владения Тарзана и таскающего его овец, и потом, когда они возвращались в бунгало.

Никогда еще в жизни ничто так сильно не занимало его, как эти необычные существа, а когда в самом центре равнины они неожиданно столкнулись со стадом антилоп и юноша услышал резкий звук, раздавшийся из темной маленькой палки, которую поднял вверх один из людей, а потом увидел, как самец, тяжело подпрыгнув, замертво рухнул на землю, тогда к интересу прибавилось и глубокое уважение, а возможно, даже некоторое благоговение — страх был Ну неведом.

Проводив незнакомцев до самого дома, Ну устроился в кустарнике в четверти мили от бунгало. Он решил понаблюдать за тем, как будут дальше разворачиваться события. Странные запахи, доносившиеся со стороны ранчо, заставили его предпринять необходимые меры предосторожности. Удивительное смешение знакомых и незнакомых запахов совсем сбивало юношу с толку. Впервые уловив ноздрями запах туземцев, он застыл от удивления. Все перепуталось: черные слуги, воины вазири, многие из которых раньше частенько посещали своего бывшего вождя… И вдруг сквозь эту какофонию запахов до Ну донесся слабый, заглушаемый другими, мучительно знакомый аромат, заставивший его сердце учащенно забиться, а кровь прихлынуть к вискам.

Даже на время Ну не мог смириться с мыслью, что происходящее — всего лишь обман расстроенных чувств, результат страстного желания, поселившегося в его одиноком сердце, мечтаний о ней, каким бы неуловимым и ускользающим ни казался ее образ. С наступлением темноты он перебрался поближе к бунгало, как обычно соблюдая осторожность и стараясь держаться против ветра.

Сквозь окна юноше были хорошо видны фигуры людей, двигавшихся в освещенной комнате, однако разглядеть их лица он не мог, поскольку находился на изрядном расстоянии от бунгало. Он видел сидящих за столом мужчин и женщин, которые, как он догадался, что-то ели, нанизьшая на странные палочки маленькие кусочки пищи, лежащей на плоских камешках перед ними.

Окна были распахнуты, и до Ну доносился оживленный смех и разговоры, но он не в состоянии был понять ни единого слова. Завершив трапезу, люди вышли из помещения и удобно устроились в прохладном полумраке возле самого входа в свою странную пещеру. Здесь они опять принялись смеяться и громко болтать, словно человекоподобные обезьяны, что вызвало у Ну снисходительно-пренебрежительную усмешку.