Внезапно со странным пронзительным визгом тварь бросилась на меня. Я нырнул за дерево, и это, кажется, сбило ее с толку.

Она не отличалась особым умом, что вызвало у меня некоторое облегчение. Но туша этого зверя будет большим преимуществом передо мной, если дело дойдет до схватки.

Она на мгновение остановилась. А затем принялась осторожно огибать дерево.

Я тоже двигался осторожно, равномерно с нею огибая ствол.

Вдруг мышь сделала резкое движение, отчего часть ее тела налегла на дерево, и то закачалось, а меня кинуло назад, и я беспомощно распластался на мгновение на земле.

Я уже совсем было встал, когда полевка кинулась ко мне, раскрыв свои относительно маленькие челюсти, однако, способные откусить любую часть моего тела.

Едва двигаясь от усталости, я рубанул мечом по морде; в глазах у меня плавали цветные пятна, и я старался сберечь те малые силы, которые у меня еще оставались.

Зубы промахнулись. Я не имел возможности спастись бегством, так как массивная тварь носилась быстрее меня, и я знал, что не смогу долго сдерживать ее.

Я знал, что мне предстоит умереть.

Наверное, эта уверенность и помогла мне вызвать последние резервы сил, и я снова рубанул мечом по морде, пустив кровь. Тварь казалась озадаченной, но не отступила, просто осталась на месте, пока решала, как лучше всего напасть на меня.

Я снова зашатался от предельного утомления, пытаясь изо всех оставшихся сил остаться на ногах и умереть, сражаясь.

Затем сверху и сзади по телу твари застучал дождь тонких стрел, заставив ее завизжать и скорчиться в конвульсиях мучительной боли.

Несколько стрел хлестнуло ее по глазам, когда она повернулась к новым врагам.

Я подумал, что должно быть сплю, что мое невезение не могло так быстро смениться удачей.

Полевка завизжала и беспорядочно закрутилась. Меня сшиб ее хлеставший хвост, который извивался в предсмертной агонии.

Я лежал на пружинящей траве, с широко раскрытыми глазами, благодаря провидение за свое спасение и молясь, чтобы не попасть в руки еще одного варварского племени.

Словно издали я услышал тихие переговаривающиеся голоса и увидел пляшущие вокруг полевки грациозные фигуры. Они были похожи на кошек и, прежде, чем окончательно потерять сознание, я, помнится, размышлял о парадоксе множества кошек, атакующих огромную мышь.

Затем навалилась желанная тьма. Наверное, я отрубился, а может быть всего лишь уснул.

Я пришел в себя от прикосновения теплой нежной руки к моей голове и, открыв глаза, увидел лицо девушки-кошки, которую в первую очередь мне нужно было благодарить за мое спасение.

— Что случилось? — спросил я, с некоторым трудом ворочая языком.

— Мы охотились на рети и нашли свою дичь, — мягко ответила она. — А наша дичь охотилась на тебя — и мы смогли одновременно убить рети и спасти тебя. Где твои друзья?

Я покачал головой.

— Одного убили Первые Хозяева, — ответил я. — А другой, я думаю, унесен ими. Я не знаю, как он там.

— Ты дрался с Первыми Хозяевами и выжил! — глаза ее сияли восхищением и еще чем-то. — Это великий день! Все, на что мы надеялись, когда я принесла вам мечи — это что вы сумеете умереть, сражаясь. Ты будешь героем среди нашего народа!

— У меня нет желания быть героем, — сказал я ей. — Всего лишь выжить и иметь шанс найти своего исчезнувшего друга.

— Которого из них унесли? — спросила она.

— Синего гиганта, Хул Хаджи, моего самого близкого друга.

— У него мало шансов, — сказала она.

— Но какая-то надежда ведь есть?

— Теперь — нет. Первые Хозяева наверняка попировали прошлой ночью.