— Ты вдруг стал очень разумным, Эрекозе. Я очень этому рада. Значит, ночь, проведенная здесь, пошла тебе на пользу…

— А может быть, на пользу и всем элдренам…

— Может быть, — снова улыбнулась она.

— Я постараюсь как можно скорее вернуться в Некранал и переговорить с королевой Иолиндой.

— И если она согласится с твоим планом, ты на ней женишься?

Я почувствовал, как у меня подгибаются колени. С трудом я выговорил:

— Я должен это сделать. Все может пойти прахом, если я этого не сделаю. Ты меня понимаешь?

— Я полностью понимаю тебя, — сказала она и улыбнулась сквозь слезы.

Через несколько минут в комнату вошел Арджав, и я рассказал ему о том, что собираюсь делать. Он воспринял мое решение с куда большим скептицизмом, чем Эрмизад.

— Ты не веришь, что я действительно намерен сделать это? — спросил я его.

Он пожал плечами:

— Я полностью доверяю тебе, Эрекозе. Но не думаю, что элдрены смогут выжить.

— Но почему? Может быть, ты боишься какой-нибудь болезни? Чего-то такого, что свойственно только вашим организмам?..

— Нет, нет, — он коротко засмеялся. — Просто я думаю, что ты предложишь заключить перемирие, а люди не позволят тебе его заключить. Твой народ будет удовлетворен лишь тогда, когда все элдрены до единого исчезнут с лица Земли. Ты сказал, что судьба людей — воевать вечно. А не может ли быть, что втайне они ненавидят элдренов именно потому, что те самим своим присутствием мешают им вести себя так, как они бы того хотели, — я имею в виду их войны друг с другом. Может быть, это всего лишь передышка, пауза в этих войнах, за время которой они хотели бы нас уничтожить? И если они не уничтожат нас теперь, то все равно сделают это очень скоро, вне зависимости от того, будешь ты во главе их войска или нет.

— И все-таки я должен попробовать… — сказал я.

— Ну конечно, попробуй. Но они заставят тебя выполнить твою же клятву, уверен.

— Иолинда умна. Если она прислушается к моим доводам…

— Она одна из них. Сомневаюсь, что она вообще стала бы тебя слушать. Ум не имеет ничего общего с… Вчера вечером, когда я так просил тебя, я был не в себе, меня охватило отчаяние лишь от одной мысли о том, что мира не будет никогда.

— Я должен попытаться.

— Надеюсь, тебе это удастся.

Может быть, конечно, я был во власти элдренских чар, но это вряд ли. Я бы сделал все, что в моих силах, чтобы мир вновь воцарился на истерзанных землях Мернадина, хотя это и означало бы, что я никогда не увижу больше своих элдренских друзей… никогда не увижу Эрмизад…

Я выбросил эти мысли из головы и решил больше не думать об этом.

Тут в комнату вошел слуга. Мой вчерашний спутник, гонец, а вместе с ним несколько военачальников, включая графа Ролдеро, ожидали перед воротами города, почти уверенные, что элдрены убили меня.

— Им достаточно лишь взглянуть на тебя, — прошептал Арджав. Я кивнул и вышел из комнаты.

Подойдя к крепостной стене, я услышал вопли гонца:

— Мы боимся, что вы проявили чудовищное коварство. Покажите нам лорда Эрекозе — или его труп! — Он помолчал. — Тогда мы сами решим, что нам делать дальше.

Арджав и я поднялись по лестнице на стену. Я сразу заметил, что гонец повеселел, увидев меня живым и невредимым.

— Я вел переговоры с принцем Арджавом, — сказал я. — Я долгое время провел в раздумьях. Наши люди чрезвычайно устали от бесконечной войны, а элдренов осталось совсем немного — ведь это последний их незахваченный город.