|
Когда они явились в наш мир, их сочли дьявольским отродьем, грешным плодом связи с сатаной. Когда это было опровергнуто тестами ДНК, наша позиция смягчилась. Думаю, главная проблема состоит в том, что, хотя они очеловечены, они на самом деле не человечны, и, согласно писанию и учению церкви, человек был сотворен по образу и подобию Бога, а кролики – по образу и подобию их Великой Прародительницы Лаго. Церковь не дает кроликам принимать участие в ее внутренних делах, но мы не изгоняем их из дома Божьего… пока они, конечно, не начинают громко хрустеть капустой и не оставляют за собой какашек.
Он призадумался, а затем выдал следующий пассаж так, словно читал его по шпаргалке: – Мы обязаны любить все творения Божьи, но перемены и их принятие должны происходить медленно, в приемлемом для наших норм и обычаев темпе. – Понятно, – сказал я и, сославшись на желание посмотреть на красивые скульптуры, направился туда, где Лабораторный кролик все еще отряхивал себя от пыли. Если он и знал, что я из Крольнадзора, то не подал виду, и даже кивнул мне, здороваясь. Но я так и не смог найти у него никаких особых примет, ни на шубке, ни в усах, ни в глазах, нигде. – Будем через пять минут, Нокс, – раздался у меня в ухе голос Безухого. – Подтверди, что подозреваемый все еще в церкви. Я два раза постучал по микрофону на моем запястье и с деланым интересом уставился на впечатляющий ряд захоронений. Я был рад, что оперативники скоро снимут с меня бремя активных действий. Я хорошо отработал и проявил себя перед начальством. Моя карьера была в безопасности. Я услышал, как с двух сторон распахнулись двери церкви, и повернулся, думая, что прибыли оперативники. Но внутрь вошли не они, а кролики – и все они были Лабораторными. Всего их было девять, и они быстро похватали волонтерские накидки, которые им выдал священник. Через несколько минут они могли безнадежно перемешаться друг с другом. Я посмотрел на нужного нам кролика, и он, безмятежно улыбаясь, посмотрел на меня в ответ. Он точно был тем, кто нам нужен, но он вот-вот должен был оказаться в толпе других Лабораторных, и я ни за что не смог бы ни отличить его, ни узнать, кто он такой. Однако я ошибся. В ту же секунду засияло солнце, его лучи проникли через окно церкви, и пучок белого света озарил Ушастого 7770, отчетливо просветив его уши. Слева, на высоте примерно в две трети от основания уха, я увидел запоминающийся узор из сосудов, похожий на приплюснутую розу Тюдоров. Не успел я ничего сказать, как новоприбывшие кролики-волонтеры окружили нас. Они, не останавливаясь, двигались, поворачивались и менялись местами, так что я очень быстро запутался, кто из них кто. Я был впечатлен. 7770 оказался умным и проворным, он всегда шел на шаг впереди Безухого. Кроличье Подполье явно существовало, и этот Лабораторный кролик, кем бы он ни был, в нем состоял. И если я увижу его вновь, то точно смогу его опознать. Если, конечно, в этот миг за ним будет гореть яркий свет.
Грисвольд и сплетни
Поскольку кролики не любили менять устаревшие вещи, они выбирали бытовую технику, которая могла проработать как минимум полвека. В ходу были тостеры «Дуалит», стиральные машины «Хуверматик», винтажные миксеры «Кенвуд Шеф», стационарные телефоны из семидесятых, швейные машины с педалью и крупноформатные камеры. Они обожали сами проявлять свои снимки и считали, что чем старее технология, тем лучше. – Как дела на работе? – спросила Пиппа, когда я вернулся домой после подведения итогов задания. Даже своей дочери я всегда говорил, что я всего лишь обыкновенный расчетный бухгалтер. Я лишь однажды признался кое-кому, что работаю опознавателем, и последствия были печальными. Повторять такое мне не хотелось. Поэтому я не мог рассказать ей, что у всех трех арестованных Лабораторных кроликов была правдоподобная легенда и подлинные документы, и нам так и не удалось убедить их изменить показания. |
