Я посмотрел по сторонам в поисках Конни и увидел, что она энергично скачет по улице в сторону Леминстер-роуд. В одной руке она держала библиотечную книгу, а другой прижимала к уху мобильный телефон.

Она меня так и не узнала.

– Откуда в нашем поселке взялась крольчиха? – спросила миссис Тэтчер, проследив за направлением моего взгляда.

– Не знаю.

– Что ж, Питер, сегодня Блиц удался, – сказала она, а затем, увидев направившихся к нам Виктора и Нормана Маллетов, заспешила прочь.

– А теперь, – надменно заговорил Норман, искренне веривший в свое моральное превосходство, несмотря на все доказательства обратного, – мы с тобой побеседуем о том, стоит ли пускать зайчиков в библиотеку.

Но он не успел выпустить пар. Ровно в ту же секунду мистер Битон негромко застонал и свалился с ног. Мы вызвали «Скорую», а Ллойд Джордж и миссис Тэтчер начали по очереди делать ему непрямой массаж сердца и искусственное дыхание, но все было тщетно. Позже мы узнали, что у него случился сердечный приступ. Тогда мне в первый и в последний раз пригодился код 2–22: «Неизбежная смерть во время Библиотекарства».

– Говорил же я вам, что ему нехорошо, – сказал Стэнли Болдуин.

Тосты и «Две ноги – хорошо»

Крольнадзор, или «Служба по надзору за кроликами», изначально назывался «Отделом по расследованию кроличьих преступлений». Но такое название сочли слишком агрессивным, и отдел по-тихому переименовали, чем сильно досадили мистеру Сметвику. Он-то хотел, чтобы название давало понять, что люди не потерпят «кроличьего криминала».

– Так мистер Битон просто взял и окочурился? – спросила Пиппа за завтраком в понедельник. Ее не было весь прошлый день и всю ночь, и я не слышал, когда она вернулась, но в этом не было ничего необычного. Я люблю ложиться пораньше, чтобы почитать, а ее спальня находилась на первом этаже. Да и вообще, она могла о себе позаботиться. Порой лучше не знать, ночуют дочери дома или нет. Ей было уже двадцать лет, но все равно. Лучше не знать.

– Ага, – сказал я. – Упал как кегля. Только ему, на минуточку, было восемьдесят восемь лет, так что это было вполне ожидаемо.

Я выглянул из окна кухни и посмотрел на стоявший по соседству Хемлок Тауэрс, где до прошлой субботы на протяжении многих лет проживал мистер Битон. Мы жили в здании, в котором когда-то находились конюшни этого старого дома, но, в отличие от самого Хемлок Тауэрс, их давно модернизировали, и жить здесь было гораздо приятнее.

– Интересно, кто туда теперь въедет? – задумчиво произнес я. Внушительное здание с башенками было жемчужиной обширной коллекции аккуратных домиков Муч Хемлока. Часть дома была возведена еще в четырнадцатом веке, и поговаривали, что сколы на фасаде были следами шальных мушкетных пуль времен Гражданской войны. Видимо, войска Парламента стреляли не намного точнее имперских штурмовиков из «Звездных войн».

– Кто-нибудь вроде мистера Битона, наверное, – сказала Пиппа. – С мешком денег, иммунитетом к холоду…

– …и с нездоровым подозрением к современному трубопроводу, – добавил я. – А еще с любовью к мышам и сырости из подвала.

Пиппа улыбнулась и передала мне тост с джемом, а потом налила себе еще одну чашку кофе.