|
Комната была интересна тем, что сильно отличалась от комнаты Гейгера. Это была строго обставленная мужская спальня с деревянным натертым до блеска полом, на котором лежало несколько индейских циновок, стояли два простых стула, комод из темного дерева с мужскими туалетными приборами и две черные свечи в высоких, сантиметров на тридцать, латунных подсвечниках. Узкая, прикрытая коричневым покрывалом кровать казалась довольно жесткой. Комната выглядела холодно и сурово. Я запер дверь, вытер ручку платком и вернулся к «индейскому тотему». Присел и присмотрелся к ворсу ковра. Мне показалось, что я заметил две параллельные бороздки, наискосок тянувшиеся по ковру до самой парадной двери, как будто кто‑то тащил тело, а каблуки волочились по ковру. Кто бы это ни сделал, он здорово потрудился. Трупы обычно бывают очень тяжелыми. Полиция не могла сделать это. Полицейские все еще находились бы здесь и только сейчас по‑настоящему принимались бы за работу, со всеми этими ихними рисунками мелом, фотоаппаратами, порошком для обнаружения следов отпечатков пальцев и дешевыми сигарами. Не был это также и убийца. Слишком быстро он удирал. Он видел девушку и у него не было уверенности в сознании ли она, видит ли его. Наверняка он сейчас находился по дороге к какому‑нибудь удаленному месту, в котором мог бы укрыться. Я не мог найти ответов на все эти вопросы, но мне было наруку, что кто‑то хотел, чтобы Гейгера сочли пропавшим, а не убитым. Это давало мне шансы на выяснение загадки, если бы я рассказал, кому надо, всю эту историю, умолчав, естественно, об участии в ней Кармен Стернвуд.
Я вышел из дома, запер дверь, завел машину и поехал домой, где принял душ, переоделся в сухую одежду и приготовил себе ужин, с которым здорово припозднился. Потом уселся в удобное кресло и выпил слишком много горячего грога, пытаясь найти ключ к шифрованным записям в голубом блокноте Гейгера. В одном я был уверен – это был список фамилий и адресов, очевидно его клиентов. Я насчитал их свыше четырехсот. Ничего удивительного, что его дело процветало! Тем более, что у него были возможности для шантажа. И многих из них он, вероятно, шантажировал. Любая фамилия в этом списке могла быть фамилией убийцы. Я не завидовал полицейским, им пришлось бы здорово потрудиться, если бы этот блокнот попал им в руки... Накачанный виски и сомнениями, я отправился в кровать. И всю ночь мне снился человек в окрававленном китайском халате, гонявшийся за голой девушкой с длинными серьгами из яшмы в ушах, и я сам, бегавший за ними и пытавшийся сделать снимок фотоаппаратом, в котором не было пленки.
Глава 9
Утро было ясное, чистое и солнечное. Я проснулся, ощущая отвратительный вкус во рту, выпил две чашки кофе и просмотрел утренние газеты. Ни в одной из них даже не упоминалось об Артуре Гвинн Гейгере. Я как раз собирался погладить свой промокший плащ, когда зазвонил телефон. Это был Берни Ольс, инспектор уголовной полиции, тот самый, который порекомендовал меня генералу Стернвуду. – Ну, как дела? – начал он тоном человека, который хорошо спит и не имеет чересчур много долгов. – У меня страшно трещит голова с похмелья, – ответил я. – Ай‑яй‑яй, – рассмеялся он как бы слегка отсутствующим смехом, а потом продолжал тоном ниже, ничего не выражающим безличным голосом полицейского. – Вы уже виделись с генералом Стернвудом? – Угм. – Вы уже сделали что‑нибудь? – Был сильный дождь, – ответил я, как будто это все объясняло. – Похоже, что это семья, с которой происходят интересные вещи. Большой «бьюик», принадлежащий одному из членов семьи, как раз сейчас валяется в воде возле рыбацкого причала в Лидо. Я сжал трубку с такой силой, что чуть не раздавил ее, и перестал дышать. – Да, да, – оживленно продолжал Ольс. |
