Правда, к легкому разочарованию, я ко всем аспектам своей жизни относилась столь же одинаково. Даже в отношениях я не могла окунуться в омут с головой после первой же встречи, поэтому к двадцати годам могла похвастаться только несколькими весьма короткими романчиками, так и не зашедшими дальше поцелуев, да сформированным книгами и фильмами сарказмом в отношении романтики вообще. Возможно, это и уберегло меня от беременности в семнадцать и замужества в восемнадцать, но, что греха таить, я немного завидовала людям, способным ко всему относиться легко. Даже к влюбленности.

Я не грезила принцами и мифическими «долго и счастливо». Я ведь не героиня романа! Но мне хотелось видеть рядом человека, которому я могу доверять и который вызывал бы у меня эмоции. А пока попадались лишь те, кто мог бы, наверное, стать знакомым (в разной степени приятности этого знакомства) или другом, но вовсе не тем, кому я доверю себя и свое будущее. Размениваться же на отношения для опыта с каждым разом хотелось все меньше.

— Но есть еще кое-что, — выдергивая меня из невеселых дум, сказала тетя Оля. — Порой мне кажется, что ты заговариваешь предметы!

Мое настроение тут же изменилось, и я весело расхохоталась.

— Ну ты придумаешь!

— Нет, правда! — не унималась тетя. — Мы вместе уже три года живем. До твоего переезда у меня то стиральная машина начинала барахлить, то зонты все время ломались.

— Совпадение, — отмахнулась я. — И ничего более.

— Ну не знаю, — не согласилась женщина. — Уж больно разница заметна. Я за эти годы ничего нового в дом не купила. Да и тут дела идут лучше. И так забавно, когда ты с вещами разговариваешь, думая, что я не вижу.

Я фыркнула, но совершенно беззлобно. В теорию тети я не верила, уж больно она бредовая, но и обижаться на нее не собиралась, хотя уже не первый раз она надо мной посмеивалась из-за этой моей привычки.

Что тут такого примечательного? Да все разговаривают с техникой и бытовыми предметами! Чем себя еще занять во время стирки, глажки, приготовления еды? Можно, конечно, музыку слушать, аудиокнижку, но человек — существо социальное, ему общения хочется, пусть и в виде монолога. Я же просто за многие годы привыкла беседовать со всем подряд, от расчески до папиного автомобиля. И ничего магического в этом нет, хотя, правды ради, на моей памяти дома редко что-то ломалось и выходило из строя, кроме вещей младших братьев.

— Не знаю, не знаю, — покачала головой тетя. — Может, ты та самая настоящая ведьма, просто шифруешься, подстраиваешься под современные реалии, подавляешь свои способности.

Я залилась безудержным смехом.

— Теть Оль, тогда и ты должна быть немножко ведьмой — мы же родственницы!

— Я тебе по отцу родственница, — не согласилась та. — У ведьм наверняка это по матери передается.

Мы еще немного похихикали, обсуждая признаки ведьмовства у мамы и бабушки, и пришли к выводу, что я первая в нашем роду. И даже когда тетя уехала по делам, оставив на меня закрытие, я продолжала время от времени посмеиваться, еще раз прокручивая в голове весь наш разговор.

Под влиянием этого разговора я не ушла из магазинчика после закрытия, а, тщательно заперев дверь, окопалась на складе, рассматривая тамошние сокровища. Мне вообще нравилось рассматривать товары тетиной лавки, подолгу перебирая фигурки, подвески и другие безделушки в неярком свете складских ламп.

Сегодня мое внимание привлекли ящички на нижних полках в самом дальнем от входа шкафу. В небольшие плетеные лотки тетя сгружала все, что не уходило в заботливые руки покупателей в конце квартала. Таких предметов, хоть магазинчик у нас и довольно специфический, было не так уж много.