Да, неплохо бы одеться. Я девушка приличная, в комнате посторонний мужчина, а на мне из одежды только ночнушка и чепец.

* * *

— Вот так вот, значит?.. — задумчиво произнесла фрау Хельга, заваривая очередную порцию трав.

Вот в чем мне с ней не сравниться никогда, так это в душистых отварах и настоях. Талант у человека к этой деятельности. Вроде бы кладу все то же самое, что и она, в тех же пропорциях… А получается жалкое подобие того вкуса и аромата, что всегда присутствует у ее зелий.

Мы сидели на кухне, все четверо, и я подробно, не упуская ни малейших подробностей, излагала своей наставнице и сержанту события последних дней. Ганс прижался к моему боку, тихонько посапывал, но, о чудо, молчал.

— Лоли надо вытаскивать. — мрачно произнес Басмиони. — Этого Анхеля-Адонаиса-Ансельма тоже. Сдается мне, это как раз тот человек, о котором Метробиус нам рассказывал.

— Какой человек? — встрепенулась я. — Вы о чем? Вы… Вы вместе с Лоли приехали? Кстати, зачем? Сами же говорили, что надо по разным уголкам Ойкумены разбегаться.

— Говорили, не спорю. — бывший сержант отхлебнул из чашки и удовлетворенно причмокнул. — Но тогда мы всего не знали. Дорогая, ты не просветишь Клариче? У тебя это лучше выйдет.

— Да, конечно. — Хельга задумчиво накрутила локон на палец. — Начну с того, что убили мы того некромага не до конца.

— Как это — не до конца? — изумилась я. — Нельзя быть чуточку беременной и немного мертвым. Вы сами мне это сколько раз говорили.

— Про беременность и сейчас скажу то же самое. А вот про слегка убитым… В общем, слушай и не перебивай, девочка моя…

* * *

Почти во всех древних языческих культах существовал бог смерти. Древние поклонялись смерти, почитали ее, приносили дары и, конечно же, изучали. Изучали не только для того, чтобы отсрочить свою, или приблизить чужую (для последнего можно и яд, в конце-концов, применить), но и для того, чтобы использовать силу самой Костлявой, как бы не выглядела она в их пантеоне.

Жрецы храмов, где божеством выступала смерть, были не менее уважаемы, чем иные их собратья, не менее богаты но куда как более таинственны. Еще бы, с явлениями природы, такими как засуха, наводнение, молнии и прочим мы сталкиваемся довольно часто и знаем, чего от них ожидать, предполагаем их последствия, а вот смерть мы встречаем всего однажды на своем пути, и что ожидает нас после этой встречи точно не знает никто.

Конечно, и теперь, и раньше, священники рассказывали своей пастве о посмертном уделе и том, что делать для того, чтоб удел сей был наиболее радужным — обычно сводилось (да и сводится) это к призывам жертвовать на храмы да соблюдать церковные установления — и им верили, потому что нужно же людям хоть во что-то верить, потому что ожидание неизвестности способно свести в могилу быстрее и вернее любого самого ужасного недуга.

Но самими жрецам одной только такой веры было мало. Да и была ли она у них, тех, кто лучше всех знал, как именно и с помощью чего вершатся храмовые «чудеса»? И смерть стали исследовать, исследовать подобно зверьку на столе прозектора, пробовать ее на вкус маленькими глотками, как делают это дегустаторы дорогих вин, докапываться до сути ее и природы, подобно тому, как землекоп пытается докопаться до водоносной жилы. Лучшие умы, величайшие философы, маги, мудрейшие жрецы, алхимики и звездочеты, ведьмы и шаманы отдавали годы на изучение смерти, и результаты не заставили себя долго ждать — даже смерть оказалась не в силах укрыть все свои тайны от пытливого человеческого разума.

Конечно же, то что удавалось вызнать, постичь, украсть у Костлявой, это были жалкие крохи, крупицы великого знания, не предназначенного по сути-то своей для смертных, но… Курочка по зернышку клюет.