— А ты не соглашалась? — спросила я.

— Да кто ж на бесстыдство такое согласится, окромя Меланьи? — девчонка часто заморгала.

— А мужчины, значит, к Меланье этой бегают? — продолжала я.

— Да чуть не всем селом! — возмущённо подтвердила Алёна. — И молодые, и старые. Говорят, даже платят ей за всякие пакости. Она вон дом построила в целых три комнаты! Старая, почти как ты, баба Олеся, а всё бесстыдничает!

— Не такая уж я и старая, — не удержалась я. — И хватит меня бабой называть, зови по имени.

Кот шумно фыркнул и прикрыл глаза лапой. Краем глаза я заметила, что корзина и Доклика скрылись где-то под домом. Алёна вытаращила на меня глаза.

— Да ты что, баба Олеся? Как же я могу тебя по имени звать?! Ты ж старше моей мамани будешь!

— Значит, тётя Олеся, — рявкнула я. — В бабушки я тебе точно не гожусь. Теперь по делу. Вы ведь со Всеславом муж и жена?

Девчонка закивала, преданно глядя на меня.

— Почему тогда выполнить желание мужа — бесстыдство? — вкрадчиво спросила я. — Он — глава семьи, разве не так?

— Угу, — с сомнением протянула Алёна. — Только срам же предлагает.

— Ты ведь не станешь всем рассказывать, что у вас и как по ночам происходит, — я невольно улыбнулась. — Может, тебе этот срам и самой понравится. Попробовать-то можно? Получит твой Всеслав то, чего ему не хватает, может и к Меланье ходить прекратит. И платить ей не будет, и с тобой больше времени станет проводить. В общем, руку на ягоды клади, сейчас приворот будем делать.

Кот отнял лапу от глаз и вновь с интересом уставился на меня. Алёнушка положила ладонь на блестящие синие ягоды. При слове «приворот» лицо девчонки почти прояснилось.

— Так он, паскудник, днём ко мне лез, — пожаловалась она. — Как можно-то, ба… тётя Олеся?!

— Значит, слушай, — спокойно начала я. — Я тебе сейчас буду говорить, что делать, а ты о Всеславе думай и повторяй за мной вслух. Если не послушаешь меня, приворот не подействует.

Алёна кивнула и выжидающе уставилась на меня.

— Мужа, как придёшь, ягодами угостить, — начала я.

— Ягодами угостить, — сосредоточенно повторила Алёнушка.

— Быть приветливой, улыбаться, поцеловать, — продолжила я.

Девчонка добросовестно повторяла за мной.

— Сказать, как ты его любишь. Про Меланью молчать, ни в чём не упрекать. На «срам» соглашаться, если это не противно и для здоровья не вредно. Постоянно показывать Всеславу, что ты его любишь, ждёшь и хочешь, чтобы он был рядом. Делать так, чтобы ему хотелось побольше быть дома, с тобой. Никому о том, что между вами с мужем происходит, ничего не рассказывать, не жаловаться, не хвастаться.

Алёна с благоговейным видом проговаривала слово за словом. Я таинственным тоном вещала прописные истины, которые в нашем мире можно найти почти в любом женском журнале.

— Сделаешь всё, как я сказала, — приворот подействует, — пообещала я. — И не вздумай плод травить, поняла? Дурное это дело и опасное. Сама умереть от такого можешь.

Алёна убрала руку от ягод.

— Поняла, тётя Олеся! А если Всеслав про измену заговорит?

— А если заговорит… — я улыбнулась. — Отвечай, что не было ничего, говори, что его любишь и хочешь родить его ребёночка. Будет продолжать — мягко посоветуй спросить об этом у самого змея.