– А если понимаете, так что же вы здесь расселись? – сказал я деловито, поднимаясь на ровные ноги. – Идите домой, Николай Карлович, собирайтесь. Да не мешкайте. Время поджимает.

– То есть, как?…

– Молча. Одевайтесь по-походному, берите запас продуктов дна на три, средство от комаров и мошкары – и вперед. Надо спешить, пока маячок Кондратия Ивановича не сдох. В нем ведь стоят не атомные батарейки.

– Не атомные, – механически повторил Идиомыч, все еще пребывая в большой растерянности.

Он уже предположил, что получил отказ. И приготовился (как я понял по гневному блеску в его глазах, который начал постепенно разгораться, как пожар в сухой степи), сказать нам с Зосимой громкое «фе» и заклеймить нас позором в большой умной речи. Как же плохо этот ученый человек думает о простых нормальных людях…

– Я уже бегу. Бегу! – воскликнул обрадованный Идиомыч, и свалил так быстро, словно его корова языком слизала.

– Ну не дураки мы с тобой, а, Зосима? – спросил я, когда за Идиомычем хлопнула входная дверь. – Скажи мне, старче. Только правду. Как думаешь.

– Дык, это… Конечно, не с большого ума…

– Вот и я об этом. Хана нам придет. Это точно. Как подумаю, что нужно в грязь нырять… Бр-р-р! Нырять – ладно, как-нибудь. А вот вынырнем ли – это вопрос.

– Чижело будет…

– Ага. Еще как тяжело.

– Надо хорошие слеги вырубить, крепкие. Возле Пимкиного болота подходящих для этого дела деревьев трудно сыскать.

– Твоя правда. Этим ты и займись. На деревья твой глаз больше наметан. А я буду собирать сидор. Главное – не забыть котелок. Без горячей пищи плохо. Кстати, топор возьми мой. Он в сенцах. Его же прихватим и в дорогу…

Я знал, что топор Зосима точит только тогда, когда он превращается в тупой донельзя щербатый колун. Слегу – длинную ровную жердь, таким орудием труда не срубишь.

Глава 22

Идти по азимуту, это, конечно, хорошо, но только тогда, когда перед тобой степь, ровная, как стол. А лесные дебри и болота не очень способствуют прямолинейности маршрута. Поэтому мы с Зосимой решили поискать следы Кондратки, чтобы потом топать по ним, как по ниточке.

Этот вопрос разрешился на удивление быстро. Кондратка хоть и худой, но лапти у него будь здоров. И ходит он по лесу, словно шагающий экскаватор, вытаптывая поистине слоновью тропу.

Поэтому, сделав по азимуту поиска несколько зигзагов, мы сразу же наткнулись на следы сандалий Кондратия Ивановича.

– Эге, да ведь он идет по Киндеевой тропе, – озабоченно сказал через некоторое время Зосима.

– Что за тропа, почему не знаю? – Мне и впрямь стало интересно.

– Ну, это давняя история… – уклончиво ответил Зосима.

Старый следопыт был сегодня не в своей тарелке – он почти всю дорогу молчал, лишь время от времени прокашливался. Его смущало присутствие Идиомыча, который пыхтел позади, как паровоз русского умельца Черепанова.

Да, господин профессор, в лес ходить не на прогулку, а по важному делу, когда нужно поторапливаться, это вам не детские опыты с мыльными пузырями разным штатским неучам показывать. Вот здесь мы и посмотрим, кто в жизни дока. Это только с кафедры хорошо рассуждать о трудностях земного бытия и о том, как понятны лектору беды и горести простого народа.

А ежели пешочком на пределе возможностей километров двадцать, да по бездорожью, да еще мордой в грязь несколько раз, зацепившись за корягу, а до горячей ванны, ох, как далеко… Вот тогда и начинаешь понимать, что все твои великие знания, весь твой звездный имидж среди живой природы до лампочки.