– Гость – это… – Весемир выразительно указал лицом на море.

– Да.

– Что ж… Хоть узнали, как его называть…

– Шак, ты понял? – Халькдафф развернулся к орку. – Никаких спиртовозов! Рабочих разгони по цехам и каптеркам к едреной маме. Лучше, чтобы на складском берегу остались только ведьмаки да мои эльфы. Я дам знать, когда можно будет вернуться.

– Я понял… – страдальчески вздохнул Шак Тарум. В голове его, несомненно, крутился и щелкал безжалостный калькулятор, подсчитывая текущие убытки и грядущие потери. Вечное проклятие любого бизнесмена – умение считать и предвидеть ситуацию на ближайшее будущее.

– Вот и ступай распорядись, – велел Халькдафф. – А мы тут еще посекретничаем.

Шак Тарум послушно встал и, увязая чуть ли не по щиколотки, ушел назад, к слипу и мостику. Некоторое время было слышно, как он сердито пыхтит и чертыхается, вытряхивая песок из туфель; затем шум моря заглушил все производимые орком звуки.

– Я не знаю, кто он или что он, – тихо, ни к кому конкретно не обращаясь, заговорил Халькдафф чуть погодя. – Может быть, это легендарная Лапута, а возможно, и действительно гость из космической бездны, которого с Землей ничего не связывает. Никто не знает… из землян. Что смотришь, юноша? Гордись! Ты прикоснулся к величайшей тайне мироздания! Или – кто поручится? – к самой Вечности!

Геральт, которому адресовались последние слова, невольно вздрогнул.

– Главное, чтобы вечность не пожелала прикоснуться к нам, – проворчал Весемир. – Не представляю, Халькдафф, как тебе еще не надоел этот мир? Я живу в нем несравненно меньше тебя, но иногда мне кажется, что я все-таки старше.

– А ты и есть старше, – пожал плечами Халькдафф. – Не во всем, конечно. Но во многом. Никогда не понимал вас, людей: я имею в виду, сердцем не понимал, а не мозгами. Как вы умудряетесь пылать, будто фальшфейер, если рядом тлеем мы, долгоживущие? Как заставляете себя жить и работать, зная, что завтра вас уже не будет? Что вам никогда не увидеть завершенным то, что вы строите сегодня? Мне кажется, мало кто из эльфов выдержал бы подобное. Долгоживущие вообще хлипче в плане психологической устойчивости. Плющит нас пресс повседневности, вгоняет в тоску и меланхолию – иной раз целый год валяешься на диване и ничего не делаешь. Не можется. И не хочется, а это гораздо хуже.

Весемир вздохнул, но ничего не ответил. Он некоторое время задумчиво глядел на море, беззаботно накатывающееся на песчаный пляж.

– А что, правда красноголовки их броню не берут? – неожиданно сменил тему старый ведьмак.

– Правда. Собственно, у них это и не броня, а нечто вроде кожи. Во всяком случае, не металл. Мы с Эранвальдом так и не сумели вычленить что-либо похожее на структуру, на кристаллическую решетку. Такое впечатление, словно кибердиск представляет собой не то гигантскую клетку, не то огромную молекулярную сшивку. Самое паршивое заключалось в том, что нам нечем было его изучать, – срез не сделаешь, соскоб тоже, внутрь не заглянешь, а в микроскоп видна только пупырчатая поверхность, сплошная и монолитная. Загадка, понимаешь ли, на загадке.

– А просвечивать пробовали?

– Обижаешь, Весемир… Ясное дело, пробовали. Монолит – он и есть монолит, сколько ни просвечивай. В общем… Собирай свою гвардию и вводи в курс дела. А трепаться хватит, я тебе и так рассказал больше, чем знаю, – ты, главное, мои домыслы за чистую монету не прими. Про Лапуту там или межзвездного гостя. Может, оно и правда, но вообще-то такие вещи следует сначала доказать. А доказательств-то и нет. И взяться им неоткуда.