Прощелкала все телевизионные каналы, но ни один не отвлек меня от мыслей о Егоре. И тогда я подключила «тяжелую артиллерию» — вернулась к старинной тетради с описанием пасьянсов. Я понимала бесполезность своих усилий в борьбе со старославянским, но то, что это занятие гарантировало мне скорый сон, было очевидно.

Большинство слов в тетради вызывали у меня недоумение: дроля, бандельверк, лифко, кукурка. Смысл отдельных слов мне удалось разгадать: бяше, долний, болий, бреши, березола, сведети, трегубо, но в итоге вместо предложения получалась абракадабра. Однако я поняла, что здесь описывалась не только очередность карт, но и заклинания, которые следует произносить. Значения многих слов мне помог узнать Интернет. «Бода», напомнившее мне слово «вода», оказалось одним из имен славянского бога Велеса; «балий» зачило «колдун», «заклинатель»; «баканушка» — «дух-хозяин», обитающий в доме. Слово «межи» означало на самом деле не «межа», а «новолуние». А еще в тексте встречалась такая мешанина непонятных слов, что я уже засомневалась, что это старославянский, а не какой-то другой: «Ляиляга иль ляхуя. Альмелику, алакудосу, асалому, альму-минуальмугамину, альазизу, алчебару, альмутаканъбиру, алхалику, альбариюу, альмусавирю, алькафару, алькалъхару альваэаху, альрязаку, альфатагу, альалиму, алькабизу, альбастуту, альхафизу, аяльрравию, алмавизу, алмузилю, алсемилю, албаенрю, альакаму, альадюлю, алятуфу». Все же отдельные предложения поддались моим усилиям, и из них я узнала, что пасьянсы следовало раскладывать в зависимости от дня лунного цикла.

От усилий разобраться с текстом у меня разболелась голова, и я прервала это занятие, оставив лежать обе тетради на столе. Тут зазвонил домашний телефон.

— Марта! — обрадовалась я.

— Нет, козел рогатый — Бафонет! — раздался в трубке незнакомый грубый голос. — Старая ведьма передает тебе привет с того света и желает, чтобы ты поскорее ее навестила!

— Кто это говорит?

— Тот, кто придет по твою душу и тело, — Бафонет? — И сразу раздались гудки отбоя.

У меня перехватило дыхание — кто-то угрожал мне смертью! На розыгрыш это было не похоже: у меня нет друзей, знакомых, способных на такую глупую шутку. Враги? Кому же я могла так насолить, чтобы получить подобные угрозы? Неужели это как-то связано с моей журналистской деятельностью?

Покопавшись в памяти, я так и не определила, какая из моих статей могла спровоцировать подобный «наезд». Разве что последний материал о ДТП был «взрывной», но ведь его так и не напечатали. Возможно, угрожают, желая лишь запугать, чтобы я не попыталась сунуться с этой статьей в другую газету? Тогда с их стороны это полный идиотизм. Прав главный редактор: солидная газета не напечатает материал, не имея конкретных фактов, иначе — суд и большие штрафы. Но если они боятся, выходит, есть чего? Может быть, я просмотрела что-то очевидное, «лежащее на поверхности»?<