Беда Брайана в том, — продолжала она, — что его папа — мистер Уэнтворт. К тому же он маленький и шустрый, а это раздражает. А еще он очень многое умеет и хорошо все понимает, это он должен быть настоящим мальчиком, а не Саймон Силверсон. Но СС настолько уверен в том, что он настоящий, что даже Брайана в этом убедил.

«Не совсем точно», — подумала Нэн, но лучше описать не выходит… Она перечитала описание второго «игрек» и поразилась собственному мастерству. Ей настолько понравилось, что она почти забыла о собственных несчастьях.

Я проснулся, я проснулся, Я ПРОСНУЛСЯ, — вывел Чарлз.

Получилось, будто бы утром ему не терпелось вскочить с постели, хотя, конечно, на самом деле ничего подобного не было. Сегодняшний день преисполнил Чарлза такой ненавистью, что это требовало особого выражения.

Мои шиповки засыпало кукурузными хлопьями. Когда я бегал по стадиону и во время обеда за столом директрисы было ужасно жарко. Не люблю рисовый пудинг. Мы по уши наигрались в шахматы с мисс Ходж и рисовым пудингом, а до вечера еще тысяча лет.

«Ну вот, в общем-то, и все», — решил он. После звонка мистер Крестли поспешил поскорее собрать стопку тетрадей, чтобы успеть застать мисс Ходж в учительской. И оцепенел. Под тетрадями лежала новая записка! Те же печатные буквы, те же синие чернила… Записка гласила:

ХА-ХА!

ДУМАЕТЕ, ТАК СРАЗУ РАСКОЛЮСЬ? ЧТО, СЪЕЛИ?

«Боже мой, что мне делать?!» — в панике подумал мистер Крестли.

Глава четвертая

После уроков все ринулись из классов кто куда. Тереза и ее подружки — Делия, Хизер, Дебора, Джулия и прочие — помчались в игровую комнату для младших классов, чтобы занять там все батареи, рассесться на них и вязать, Эстель и Карен побежали за ними, не теряя надежд на батареи в коридоре — те, конечно, холоднее, но считать петли можно и там…

Саймон повел свою свиту в лаборатории, чтобы помочь там прибрать, заработав себе еще очков. Дэн Смит не стал играть с дружками в футбол, потому что у него было дело: забраться в кусты и наблюдать, как старшеклассники целуются со старшеклассницами. Чарлз в тоске потащился в раздевалку искать шиповки.

Нэн в такой же тоске потащилась наверх, в кабинет мистера Уэнтворта.

У мистера Уэнтворта кто-то был. Нэн слышала голоса и видела сквозь матовое стекло два силуэта. Вот и хорошо! Чем дольше они там будут разговаривать, тем лучше… Она проторчала в коридоре минут двадцать, пока дежурный, проходя мимо, не спросил, что она тут делает.

— Мне нужно к мистеру Уэнтворту, — ответила Нэн.

Чтобы дежурный поверил, пришлось стукнуть в дверь.

— Войдите! — рявкнул мистер Уэнтворт. Удовлетворенный дежурный направился прочь. Не успела Нэн взяться за ручку, как дверь сама отворилась и вышел мистер Крестли. Он был совсем красный и глупо посмеивался.

— Честное слово, когда я достал тетради и положил их на стол, ее еще не было! — развел он руки.

— Значит, плохо смотрели, Харалд, — отмахнулся мистер Уэнтворт. — Наш забавник на это и рассчитывал. Забудьте, Харалд. А, это ты, Нэн. Ты что, заблудилась? Давай входи. Мистер Крестли как раз уходит.

Он вернулся в кабинет и сел за стол. Мистер Крестли, по-прежнему красный, немного помешкал на пороге, а потом побежал вниз по лестнице, предоставив Нэн самой закрыть дверь. Нэн повернулась к мистеру Уэнтворту — и увидела, что он глядит на три листка бумаги, лежащие на столе, так, словно они его вот-вот укусят. Один из них был исписан почерком мисс Ходж, а на остальных виднелись синие печатные буквы.