|
– Наполовину. Так ты можешь отправить меня к нему или вытянуть его сюда? – Конечно, могу! – размашисто кивнул лысый. – Но не буду. Не хочу навредить. – Черт! А поговорить с ним хотя бы можно? – О-о, как раз это проще простого, – ответил Ефрем и ткнул пальцем в змейку: – Это ведь оберег, он защищает своего владельца. Но не абы как, а силой создавшего его колдуна. Когда возникает опасность, кудесник дотягивается сюда, чтобы спасти хозяйку оберега. В этот момент с ним можно говорить так же запросто, как если бы он стоял рядом. Только делай это быстро-быстро. Как только чародей управится, он исчезнет снова. – Ну, хоть что-то… – Роксалана, прикусив губу, уже о чем-то думала. – Половина правды – половина желания, – пожал плечами лысый. – И на том спасибо, добрый человек. – И вам спасибо, что не забываете. – Ефрем отступил и двумя пальцами указал на калитку: – Без приглашения войти в нее невозможно. – Не очень-то и хотелось. – Я знаю, – рассмеялся хозяин. – Но вы все равно не рискуйте. В одной из моих чаш еще осталось место. – Пойдем, – показала на вертолет Роксалана и, как всегда, первой рванула вперед. – Про какие чаши он говорит? – семеня следом, спросила Оля. – Добро и зло. Он натворил слишком много гадостей и теперь боится, что сотворенное в жизни испортит будущую судьбу… – рассеянно ответила миллионерша, снова думая о чем-то своем. – Давай, подруга, подобьем баланс. На сегодня у нас есть два мага-клоуна, которые умеют только щеки надувать, два реальных колдуна, которые боятся с Олежкой связываться, и одна ведьма со сломанной челюстью. Судя по статистике, нам проще всего подождать, пока бабка снова сможет разговаривать, чем тратить время и бабло на поиски очередного чернокнижника и опять обламываться. Шарлатанов развелось, как собак нерезаных. Ладно, потерпим. Сентябрь не за горами. Полетели домой. Ушкуй Больше всего Олег опасался, что под Сиренью проломятся сходни. Ведь с виду лесная ведьма казалась хрупкой девочкой лет четырнадцати, с длинными соломенными волосами и только-только начавшей развиваться грудью. Потому корабельщики и бросили для нее на причал тощий старый трап из трех скрученных вместе трухлявых слег всего лишь в руку толщиной. Однако под наведенным на ожившую куклу мороком скрывался железный скелет, который ведун отковал собственными руками, да еще изрядное количество намоленной земли из деревенского святилища – так что на самом деле «дитя» весило никак не меньше его самого, а то и поболее. Но нет, слеги хрустнули, однако выдержали, и Сирень благополучно перебежала с причала на носовую надстройку, прошла по поскрипывающим доскам на самый нос и крепко вцепилась пальцами в высокий борт. Так крепко, что на древесине наверняка останутся вмятины – то, что казалось смертным тонкими пальчиками, на самом деле являлось крюками из прочной каленой стали. Ковать заведомо хлипкие кости Середин счел ниже своего достоинства. Все, что он делал, делал всегда на совесть. – Располагайтесь! – небрежно бросил наголо бритый парень лет двенадцати, одетый в серую домотканую рубаху и такие же простенькие полотняные порты. Он споро вытянул сходни, пристроил их у борта, привязал сыромятными ремнями, чтобы не болтались в пути, отвернулся, не удостаивая пассажиров своим вниманием, спрыгнул вниз, на настил над гребными банками. Похоже, юноша невероятно гордился статусом корабельщика и всячески старался продемонстрировать свое превосходство «сухопутным крысам». Надо сказать, остальная команда ушкуя была парню под стать. Из полутора десятков корабельщиков больше половины оказались безусыми мальчишками, вряд ли дотягивающими до шестнадцати лет, а еще пятеро выглядели старцами под семьдесят, седовласыми и длиннобородыми. |
