Если Женька сумасшедшая, то в кого же Олька такая умная? Чересчур умная, надо признать…

Взбалмошная, крикливая, суматошная Женька, которой Рита, узнав о больнице, разом и навсегда простила все обиды и, сорвавшись, поехала к ней – чтобы сказать, что любит её, что Женька непременно выздоровеет, вернется домой и будет нянчить внука. Рита скажет ей это, и Женька непременно поправится, захочет стать счастливой и станет, она ведь столько всего перенесла, справится и с этим. Она справится!

– Вон тётка твоя идёт, встречай! – улыбнулась её собеседница и поднялась со скамейки. – Я пойду, похожу. Засиделась с тобой…

Глава 10. Свидание

Прости меня, Женька

– Женя-ааа!! – заорала Рита и сорвавшись со скамейки побежала ей навстречу. Обняла, повисла на шее, зашептала в ухо: «Жень, ну прости меня! Прости! Я ж тогда не знала, что ты болеешь, что нервы у тебя… Я думала, ты со зла наговорила. Прости меня, тёть Жень… Женечка!»

– Да ладно тебе каяться, проехали, – остановила её тётка, и Рите показалось, что с ней говорит не Женька, а кто-то другой: голос был тусклый, равнодушный, словно стёртый ластиком. – «Я думала, Олька моя приехала, внука привезла, а это ты. Вера-то как, не болеет?» – равнодушно спросила Женька, и Рита ей не ответила. Вера Сергеевна болела с самой весны – то сердце, то радикулит, то простуду схватит неотвязную. Женьке не надо об этом знать.

– А я тебе журналы привезла, «Бурда моден», с выкройками! – объявила Рита бодрым голосом. – И к чаю вкусного всего… Чай-то пьют у вас?

– Чай – как не пить? Пьём, конечно. Воду из титана наливаем и в палате посиделки чайные устраиваем. А ты зачем приехала-то? – сменила тему тётка. – Тебя Олька подослала? Говорила про меня чего?

– Да я … просто так приехала, – растерялась Рита. – К Ольке не заходила, сразу к тебе…

Бред

– Что умеет?

– То, что мать моя умела. Неспокойно мне, тяжело, будто жизнь из меня кто-то тянет, по каплям пьёт, не напьётся никак… Она это. Точно, она. Мать ей силу свою передала.

Вцепившись в Ритину руку, проглатывая слова и перескакивая с одного на другое, Женька несла уж совсем несуразное – о заклятье, которое нужно снять, и тогда Женьку из больницы выпустят. Об их родовом проклятье, за которое Женька расплачивается весь свой век…

Рита слушала, слушала… и вдруг заплакала безутешно, как когда-то давно, когда Женька так жестоко её обидела. Теперь вот – обидели Женьку. Непоправимо и страшно. Ей ничем не помочь, её даже врачи вылечить не могут. Судьба, видно, такая. Или судьба тут не при чём? А тогда – кто же?

Не замечая Ритиных слёз, Женька всё твердила ей о заклятье, которое наложила на неё по наущению Антониды Ульяна, деревенская колдунья.

– Бабка Уля давно умерла, и Антонида умерла, а заклятье на мне осталось, и теперь некому его снять, некому–ууу! – выла Женька.

– Женька, не паникуй. Возьми себя в руки и держись. Ты, главное, врачей слушай и лекарства пей. Нет никакого заклятья, это у тебя от нервов – тебе в жизни столько всего выпало, столько пережить пришлось, вот нервы и не выдержали, – бормотала Рита, гладя Женьку по щекам и не зная, чем её утешить… – А я тебе, хочешь, книжку про магию привезу? У нас продают – по белой магии, и по чёрной, и кабалистику! Хочешь? Научишься, сама будешь всем судьбу предсказывать…

Господи, что она несёт… Бред какой! Хуже Женьки…С кем поведёшься, – невесело усмехнулась Рита.