Богдан подпрыгнул, будто его подбросили. Яростно обернулся к Ирке.

– Сбрендила совсем? На фига лижешься? Да еще прилюдно! – бешеным шепотом процедил он и нервно огляделся по сторонам.

Ирка снова озадачилась. Друг не успокоился. Зато он, кажется, принял какое-то решение.

– Через туалет для первоклашек! Там окно открывается!

Он снова схватил Ирку за лапу и потащил к двери с нарисованным на ней человечком. Ирка остановилась и даже уцепилась за косяк. Она не твердо помнила почему, но знала, что в эту дверь ей входить нельзя.

– Слушай, ну я-то точно в ваш женский туалет не пойду, а ты сейчас собака, тебе всё можно! – Он решительно распахнул дверь и втолкнул Ирку внутрь. Оглянулся, в ответ на изумленный взгляд какого-то парня бросил: – Мне ее помощь нужна, там первоклашки перепутались! – И, оставив случайного свидетеля мучительно размышлять, что именно и с чем могли перепутать первоклашки, нырнул следом…

Чтобы наткнуться уже на другие, восторженные взгляды. С десяток придерживающих штанишки малышей радостно пялились на Ирку. Один пролепетал:

– Собачка тоже тут с нами будет?

– Собачке тут нельзя, – строго объявил Богдан. – Разве вы не знаете, что собачки в туалет не ходят?

– А мой кот ходит, – поспешил поделиться кругленький, как колобок, мальчишка. – Он на край унитаза садится, хвост вниз свешивает…

– То кот, – перебил его Богдан, – а собаки ходят на улицу. Ну-ка, помогите мне. Собачку надо быстренько выпустить, а то она прямо здесь набезобразничает и ее натычут носом.

Богдан потянул тугую оконную створку. Малышня пыхтела у него под локтем – отпихивали друг дружку, споря, кто будет помогать выпускать собачку. Потеки свежей краски на раме с легким чмоканьем разлепились. Створка скрежетнула по подоконнику и приоткрылась. Богдан дернул еще…

– Лезь давай, – тяжело дыша от натуги, скомандовал он Ирке. – Кепку оставь, она школьная, между прочим.

Друг странный. Только ради него она терпела противную нашлепку между ушами. Но погулять с ним – это здорово! Ирка потрясла головой, сбрасывая надоевшую кепку. Одним прыжком взлетела на подоконник и вымахнула на улицу. Отпрянула в сторону – выкинутые Богданом две школьные сумки чуть не свалились на нее.

Пыхтя, Богдан протиснулся следом. Обернулся к выглядывающим в окошко малышам:

– Никому не рассказывайте, что собачка гулять пошла. А то ее газетой отшлепают! – предостерегающе сказал он.

– Или веником, – внес конструктивное предложение мальчишка-колобок. – Мама кота всегда веником бьет.

Богдан забросил на плечо свою сумку и Иркин рюкзачок, ухватил девчонку под локоть и потащил прочь от школы: вниз по узкой кривой улочке, потом через тихую, полупустую дорогу, на каменистую тропинку между старенькими домишками, ведущую в самую глубь городской балки. Он бежал по тропе, стараясь не оглядываться, не слушать недовольного собачьего ворчания у себя за спиной. Ну зачем она поперлась сегодня в школу? Он знал, он чувствовал, что добром это не кончится! Вообще неизвестно, чем кончится! Вдруг Ирка так и останется – с человеческим телом и собачьей головой? Богдан в отчаянье прикусил губу. Скорее, скорее, бегом! Довести Ирку до дому, спрятать в ее комнате, потом позвонить Таньке – та хоть и вредная до невозможности, но все-таки умная, вместе они что-нибудь придумают! Да иди же ты, не упирайся! Он с силой дернул Ирку за локоть…

– Не тащи меня! У меня камень в туфлю попал! – раздраженно потребовал сзади до боли знакомый Иркин голос.