На перекрестке с Кривой свернул налево — и почти сразу на боковую, на территорию Патруля. На КПП меня в лицо знали, я все же еще и всеобщий инструктор по стрелковой, так что пропустили без всякой проверки. За КПП вновь направо, огибая краснокирпичное трехэтажное здание, на отдельную стоянку у отдельного крыльца, к штабу резерва. Ага, вон уазик Лихачева стоит, у него он военного образца, не «Хантер», как у остальных военных начальников в Форте, еще вон вполне свежий «Урал» с кунгом, я его раньше здесь видел, а вон и тот самый грузовик «Егерь», на котором нам когда-то засаду учинили. Изъяли как вещдок, да так тут и остался. Надо бы будет вообще-то его дальнейшей судьбой поинтересоваться. Хороший грузовик, а стоит без пользы.

На крыльце двое резервистов курят, оба из охотников, насколько я их помню. Одного Василием зовут, который постарше, со шрамом на лице, второго имя забыл, хоть он и представлялся когда-то. Поздоровались за руку.

— Весна? — задал риторический вопрос Василий. — Болота таять начнут. Сейчас в рейды погонят.

— Да я из рейдов и не вылезал последнее время, — усмехнулся я.

Это да, как болота от талой воды вспухнут — из них сразу всякая дрянь прет. Сам Патруль с такими выплесками не справляется, людей не хватает. Кто-то даже сказал, что вся идея формирования резерва из бывалых людей возникла больше как раз из-за этого, а не внутренней политики, как я раньше думал.

— Ну и дальше не вылезай, — резонно ответил он. — Самый сезон для нечисти. Позапрошлым годом за мостом у «Караван-сарая» столько всего вылезло, что там даже за забором боялись по улице ходить. Сейчас всех подтянут, я думаю.

— Ваш «Урал»? — показал я на забрызганный грязью грузовик.

— Наш, — сказал второй мужик, смугловатый, с чуть раскосыми глазами. — Мы же только из рейда.

— Где были?

— Западный тракт. Так, постреляли немного, но без больших приключений. Кстати, это же ты с Черным Пастырем в Рудном столкнулся? — вдруг оживился он.

— Я.

Очень даже я. Он мне потом еще снился несколько раз, в холодном поту просыпался, кидаясь сразу за ружьем. Милу, пока она еще здесь была, напугал до полусмерти таким пробуждением.

— Ты бы рассказал народу, что и как. Слухи ходят, что у границы с Туманным видели еще одного.

— Ну вот занятия по стрелковке будут — расскажу.

Если таких Пастырей станет много — это как-то совсем не радует. Тварь совершенно кошмарная, я чудом уцелел.

— Дороги как, кстати?

— «Уралы» прошли, — усмехнулся похожий на татарина. Да, а он татарин и есть, кажется, Ренатом зовут, теперь вспомнил. — Но там уже снег и грязь вперемешку, грязь под снегом. Уазик брать даже не стали.

— Понял, — кивнул я.

Распутица тут вполне актуальное понятие, я еще прошлой весной понял, когда мы машины от прохода до дороги тащили чуть не целый день, хотя там всего с полста метров было. Вручную все разгружали и по грязи таскали. Но с гусеницами таких проблем быть не должно.

В штабе все как обычно — небольшой вестибюль, за дежурку одна комнатка, там же и дежурная по связи сидит, у нас только дамы на этой почетной должности. Вторая комната — там все сразу, и командир, и заместитель, и разводы проводятся, для чего стоит доска и несколько рядов разношерстных стульев.