— Хорошо. Сейчас выхожу.

Антти не стал уточнять, что стряслось. И так понятно, что не на торжественное собрание в честь Дня Всеобщего Единства приглашают. Хоть сегодня и общегосударственный выходной, но только не для органов безопасности. Им расслабляться нельзя ни под каким предлогом — внешний и внутренний враг не дремлет! А в праздники, когда народ, во-первых, не на работе и, во-вторых, расслаблен и беззаботен, — тем паче. Так что — режим повышенной готовности, будь он неладен. А ведь как надеялся, что в кои-то веки удастся расслабиться…

— Я на службу, — со вздохом сообщил дочке комиссар. — Ты тут приберись… И вообще будь умницей. У вас же сегодня нет занятий?

— Ага. Только концерт. А потом, вечером, бал…

— Пойдешь?

— Ну, наверное, — пожало плечами дите. — Лина звала.

Антти кивнул;

— Сходи, развлекись. Да, и передай госпоже Саари, что я как-нибудь после праздника наведаюсь к вам в гимназию.

— Ладно, пока, пап, — Нисса послушно подставила лоб для родительского поцелуя. — Береги себя…

* * *

Спустившись, комиссар сел в уже поджидавший его у подъезда служебный черно-белый автомобиль. Кивком поприветствовал молодого капрала, поспешно выскочившего из машины, чтобы услужливо распахнуть перед шефом дверцу.

Автомобиль выехал на тонущий в сизом смоге проспект.

— Притормози-ка, — велел Лэйхо водителю, когда они проезжали мимо гимназического парка.

Автомобиль остановился напротив тяжелых кованых ворот, на каждой из створок которых красовалась эмблема; щит с перевитым лентами крылатым жезлом и витым рогом. Вокруг этих символов процветания была начертана надпись: «Знания, закон, честь» — гимназия была с уклоном в юриспруденцию и готовила будущих стражей правопорядка. Господин комиссар и сам ее закончил.

Когда же это было? Давненько, уже и не припомнишь. Да, точно, двадцать пять лет назад. Как раз в год прихода к власти того самого Первого, памятник которому осквернили неведомые враги.

Лэйхо только-только закончил школу и поступил в университет, естественно, на юридический. И тут осенью случился Черный Мятеж. Тогдашний Первый принимал какой-то военный парад, а нынешний, который в те времена именовался Вторым, стоял рядом с ним на трибуне. И вот парочка офицеров, как объявили впоследствии, хонтийских агентов, прорвав оцепление, вплотную приблизилась к правительственной ложе и в упор расстреляла руководителя государства. От полученных ран глава Радетелей скончался на месте, и власть по закону перешла его заместителю, Второму, тоже пострадавшему от рук злоумышленников, хотя и незначительно.

Новый Первый поистине железной рукой взял власть, проведя пару победоносных кампаний против Хонти, загнав в глубокое подполье оппозицию и способствовав наведению в Пандее «абсолютного и исключительного» порядка. За время его правления страна пережила Третью Хонтийскую войну (признаться, не слишком-то удачно закончившуюся для Пандеи), а также еще один мятеж, поднятый предателями-генералами. Потом, вроде бы, воспряла, вновь стала переживать экономический подъем на зависть злокозненным соседям. И вот пожалуйста, дожили! Какие-то сумасшедшие осмелились поднять руку на изваяние Спасителя нации! Невиданное и неслыханное дело.

Господин комиссар вышел из автомобиля и приблизился к воротам. Широкая аллея бежала в глубь густо разросшегося парка, упираясь прямо в высокий гранитный постамент. Сощурив глаза, Лэйхо попытался разглядеть что-нибудь, напоминающее поверженную статую, и не увидел ничего. Наверное, рабочие успели убрать оскверненный монумент.

Пару минут постояв у ворот и полюбовавшись парком, к разбивке которого и сам когда-то приложил руку, начальник Третьего отдела вернулся к автомобилю и взялся за ручку дверцы.