|
— Теперь я даже затрудняюсь сразу придумать тебе достойную казнь… Но время еще есть. Я вижу людей насквозь — ты не настоящий рыцарь! В твоей душе слились два мира, и твое сознание взорвалось. Удивительно… Ты умудрился, не прилагая никаких весомых усилий, победить могущественного мага. Как же ты, ничтожный, дерзнул подняться против самого Ризенкампфа?! — Мой папа не ничтожный! Ты сам ничтожный! Глупый бес под кобылу полез… Э э э! — Пятилетний барбос показал Люциферу язык. Я едва не грохнулся в обморок. Дитя! Не понимает, что и кому говорит… Ну зачем я воспитывал его как рыцаря? Люцифер нахмурился… — Иван! Не груби старшим. Ладно, раз время есть, поговорим о смысле жизни. Может быть, вам издалека Ризенкампф и казался величиной многозначительной, но в Соединенном королевстве мы без проблем били ему морду. — Но ты посмел помыслить об уничтожении Зубов! Ты затронул сами корни Зла, ты нарушил Великое Равновесие. Дух покойной Гнойленберг вынужден скитаться вечно без отдыха и прибежища! Наследник трона в изгнании! Темная Сторона уже не является символом Тьмы! И все это из за тебя и твоего дурацкого меча… — Ну… было дело, поучаствовал. Что, собственно, в этом такого? Вы меня не сбивайте! Зачем надо было красть мальчика?! — Не твое собачье дело! — огрызнулся Люцифер. Я схватился за меч, Луна — за меня. — Прекратите сейчас же, петухи! Вот только драки мне здесь не хватало. Какой пример вы подаете ребенку?! Взрослые мужчины, а ведете себя, как… Черти осуждающе закивали. Мне стало стыдно. Люциферу тоже. Потом он опомнился: — Я у себя дома! Творю что хочу! Мне никто не указ! А мальчишка все равно будет мой. Вы двое умрете мучительной смертью, а из младшего Скиминока я воспитаю такого страшного Ризенкампфа, что Вселенная содрогнется! Ясно вам? Взять их… Ряды бронированных рогоносцев с вилами наперевес окружили нас тройным кольцом. — Да а а… — обиженно протянул мой сын, — папа один, а вас вон сколько. Так нечестно! — Не волнуйся, малыш, твой папа — Скиминок, и он обещал тете Лие показать тут всем… — успокоила Луна, прижимая к себе Ивана. — Да? Папа, а что ты им будешь показывать? — Кузькину мать! — твердо решил я. — Я тоже хочу. Дай мне меч, я немножко подерусь, а потом отдам. — Нет, сынок. Здесь нужна практика. Видишь, сколько на них железа? Похоже, мне придется забыть о клятве Гиппократа и хоронить одним ударом семерых… Эх, размахнусь — улочка, отмахнусь — переулочек! Па а гово ри хоть ты со мной й, подруга семиструн н на я… Черти оторопело замерли. Зубастые вилы подрагивали в трех шагах от наших крещеных душ. Люцифер недовольно завозился на троне и сбивчиво предложил: — Ну, ты это… в смысле… сдавайся, Скиминок. — Ха, не уловивши бела лебедя да кушаешь?! Решил поделить мишкину шкурку, а я еще вон какой живой! — Да он просто сумасшедший… — буркнул Владыка. Вместо ответа я выпучил глаза и крутнулся на месте, издав длинный переливчатый вопль. Нападающие отшатнулись… Судя по всему, они убедились в правильности диагноза. — Ладно, уговорили. Конечно, настоящие ландграфы умирают, но не сдаются… Позволим одну маленькую поблажку в честь знакомства. Итак, какие перспективы нас ждут в этом случае? — О! Совсем другое дело! За то, что ты сдашься, мы милостиво одарим тебя легкой смертью. Потом мумифицируем, положим в стеклянный фоб и поставим в красном мавзолее. Обещаю каждый час менять почетный караул. Из твоего сына будет воспитан величайший царь и властелин. Он подчинит себе все Срединное королевство и окраинные княжества, его руку признает Темная Сторона и Запущенные Земли, ему покорятся племена варваров, Голубые Гиены и Валькирии моря. |
