Он полюбовался на экран, в растворе которого красовалась выведенная им формула. Задачу поставили представители Белросской космической корпорации, и звучала она так: рассчитать алгоритм ликвидации космического мусора вокруг Земли. Ему даже выдали секретные данные о столкновениях космических кораблей, в том числе военных, с обломками отработавших своё спутников, топливных элементов и прочей отслужившей свой век техники. И он сделал работу, просидев над проблемой несколько суток кряду. Теперь можно было получить гонорар и расслабиться, поехать куда-нибудь отдыхать, взяв с собой самый простой планшетник… на всякий случай.

Улыбнувшись, Прохор выключил компьютер, прошлёпал в ванную, плеснул в лицо воды, глотнул кумыса – друг привёз из солнечного Казаханства и лёг спать.

Спал как убитый до девяти часов утра. Проснулся бодрый, довольный жизнью и собой. Включил компьютер, просмотрел почту, вывел на монитор графическое изображение главного творения последних дней, почесал бровь.

Это был, конечно, не колокол Гаусса, но формула оказалась сродни распределению значений орбит «мусорных сателлитов» относительно среднего в результате объединения случайных воздействий друг на друга. И кривая получилась красивая, похожая в каком-то приближении на график распределения экстремальных значений. С её помощью можно было легко отслеживать пучности масс обломков на орбитах и собирать мусор в космосе. Интересно, сколько можно взять за такой расчёт? Обещали не меньше ста тысяч зелёных…

Зазвонил телефон.

– Включись, – отозвался Прохор, оставаясь на месте.

Кабинет и вообще вся квартира были оборудованы системой объёмного звукомониторинга hand-free, и по телефону можно было разговаривать из любой точки любой комнаты, не беря в руки трубку.

– Привет, лежебока, – раздался голос Дана; фамилия у него была Шаблюка, Даныбай Шаблюка, наполовину казах, наполовину украинец, и это был тот самый друг, который привозил ему с родины кумыс, коже, токаш, баурсаки и прочие казахские вкусности.

– Привет, – откликнулся Прохор.

– Чем занимаешься?

– Ничем, – сказал правду Прохор.

– Ты же что-то считал для оборонки.

– Закончил, и не для оборонки, а для Роскосмоса.

– Одна шарага. Чем планируешь делать?

– Не знаю ещё, сулят хороший гонорар за участие в создании материалов с отрицательным коэффициентом преломления.

– Не слышал о таких. И с чем их едят? Зачем они нужны?

– Из них можно будет делать плащи-невидимки, краски-невидимки, оптические маскеры, идеальные изоляторы шумов и прочее.

– Так вроде бы над этой проблемой уже работают в военных лабораториях, чайназийцы даже танки-стелсы демонстрировали.

– Диапазон применения этих материалов велик. Но я ещё не дал согласия. Деньги пока есть, хочу отдохнуть где-нибудь на море и продолжить свой многолетний труд.

– С «невообразимостями»? – понимающе хмыкнул Дан. – Интересно же тебе возиться с такими непонятками.

– Интересно, – подтвердил Прохор.

Речь шла о явлениях и процессах так называемой физики невозможных состояний. Уже не один десяток крупных учёных согласился с теорией Большой Вселенной, умещавшей в себе неисчислимое количество Мирозданий, подобных тому, в каком реализовался человеческий разум. Поэтому с философской точки зрения в этой абсолютной бесконечности миров должны были существовать и «невозможные ни при каких обстоятельствах» – с точки зрения человеческой логики. А так как это утверждение не противоречило той же самой логике, то миры «невообразимостей» должны были отыскаться, пусть и в действительно невообразимой человеком области семантических или числовых квазипространств с кучей дополнительных измерений.