Вертолёт вильнул, понёсся к Кремлю. Это был единственный освещённый архитектурный комплекс на всю столицу, что говорило о многом.

Винтокрылая машина нырнула к Боровицкой – судя по очертаниям – башне Кремля, словно собиралась её протаранить, однако каким-то чудом обогнула башню и с размаху приземлилась на травяной газон между зубчатой стеной и трёхэтажным зданием, слегка похожим на здание Сенатского дворца, которое знал Данияр. Дверцы отсека летающей машины раздвинулись, бойцы отряда посыпались на посадочную площадку и начали разбегаться по двое или по трое в разные стороны.

Саблин-44 тоже побежал с напарником, но не к стене и не к зданиям на территории Кремля, а к ближайшей башне, похожей на Никольскую.

Кто-то, плохо видимый в сумраке нависшего козырька, открыл им дверь, и бойцы помчались по винтовой лестнице наверх, пока не взобрались под пирамидальную крышу башни. Её маковка имела бойницы, смотрящие на четыре стороны света, и днём отсюда открывался, наверно, красивый вид на реку. Однако ночь и плохое освещение города не давали «гостям» возможности полюбоваться столицей, а хозяин – Даныбай таковых намерений не имел. Он выглянул через бойницу на территорию Кремля, быстро установил винтовку, направив ствол на то место, где только что стоял вертолёт. Видимо, пока бойцы занимали позиции, вертолёт улетел.

Спутник Даныбая щелчком придвинул к губам усик микрофона.

– Мы на месте.

Что ему ответили, услышать не удалось.

Парень достал бинокль, поворочал им из стороны в сторону, разглядывая Кремль, потом развернул на тыльной стороне планшетник и стал тыкать в него пальцем.

Даныбай приник к прицелу винтовки, прищурил левый глаз.

Вертолётная площадка прыгнула навстречу, окрашиваясь в голубоватый цвет, стали видны следы от посадочных опор вертолёта, травинки и камешки.

Даныбай замер. Время словно остановилось.

Что происходило, почему спецгруппу Даныбая перебросили в Кремль, было непонятно, но Данияр не рискнул выйти в поле памяти «родича» и узнать всё через его мысли. Ясно было, что подразделение спецназа выполняло какое-то задание высшего руководства страны, и если в этот момент «гости» вдруг вышли бы на пси-контакт с «родичем», он вполне мог провалить задание.

«Уходим», – пискнуло «в ухе» Данияра.

Ответить он не успел, сознание на мгновение вырубилось, началось скольжение сквозь ничто «во все стороны сразу», это ощущение сменилось чувством взлёта, и Данияр выпал в голову Данимира вместе с ним.

«Чёрт! – ошеломлённо взорвался он. – В чём дело?! Почему ты вернулся?»

«Остынь, шпион, – хмыкнул Данимир снисходительно. – Это же не кино. Нечаянно «шевельнёмся», и парня кондрашка хватит!»

«Хотелось бы досмотреть, что всё это значит, – разочарованно и смущённо проворчал Данияр, расслабляясь. – Десант в Кремль – это же обалдеть!»

«У них свои законы, социум мира-44 и должен отличаться от наших. Ясно, что Саблин-44 имеется, это уже хорошо. Ясно, что он крутой спецназовец, снайпер, и это тоже хорошо. Предлагаю подождать до утра, когда операция уже закончится, и снова выйти на него, объяснить ситуацию. У таких крутых мужиков нервы крепкие, он не шизанётся».

«Зачем их туда бросили, как думаешь?»

«Не знаю, может быть, чтобы прикрыть прибытие какого-нибудь VIP-лица, к примеру, президента. Либо обезопасить его встречу с кем-то из прилетающих. Мне это не интересно, у нас другая задача».

Данияр сдержал разочарование.

«Ладно, я пошёл, найдёшь меня, когда надумаешь вернуться к сорок четвёртому».