Некоторые люди отвечали на вопрос вопросом: «А что вы имеете в виду под переменами?» С одной стороны, ответ очевиден. С другой – весьма любопытен. Все знают, что такое перемена – изменение состояния. Тем не менее, когда людей просят назвать столетие, в котором произошли самые большие перемены, они словно забывают, что означает это слово. Коллективный человеческий опыт, накопленный за столетия, слишком огромен, чтобы мы могли учесть множество случившихся за это время перемен – абсолютно все факторы просто не поддаются исчислению. Мы можем высчитывать определенные изменения, случившиеся за века: ожидаемую продолжительность жизни при рождении, рождаемость, долголетие, рост, калорийность пищи на душу населения, среднюю зарплату рабочих, а в течение примерно последней тысячи лет мы также можем оценивать такие параметры, как посещаемость церквей, уровень насилия, относительное богатство и грамотность; но, чтобы измерить любой из этих параметров в точности, мы должны изолировать его от всех остальных аспектов нашей жизни. Мы не можем измерять разницу в образе жизни. Это все равно, что измерять любовь.

На самом деле это даже куда сложнее, чем измерять любовь. Любовь хотя бы можно поместить на некое подобие шкалы – например, от «я думаю, не послать ли ей открытку на День святого Валентина» до «я отправлю тысячу кораблей, чтобы вернуть любимую». Образ жизни невозможно привязать к какой-либо шкале. Любому числовому изменению к лучшему, которое можно назвать «самым важным», можно противопоставить другое числовое изменение. Например, в XX в. наблюдался самый значительный рост ожидаемой продолжительности жизни при рождении: в большинстве европейских стран она выросла более чем на 60 процентов. Но, с другой стороны, потенциальная продолжительность жизни большинства мужчин и женщин по сравнению с предыдущими столетиями практически не изменилась. Даже в Средние века некоторые люди доживали до 90 и более лет. Святой Гильберт Семпрингхемский умер в 1189 г. в возрасте 106 лет; сэр Джон де Салли умер в 1387 г. в 105 лет. Сегодня до этого возраста тоже доживают весьма немногие. Да, в Средние века было куда меньше людей старше восьмидесяти лет – 50 процентов умирали в детстве, – но вот с точки зрения максимально возможной продолжительности жизни за целое тысячелетие не изменилось практически ничего. Как только мы находим какой-нибудь измеряемый факт, чтобы ответить на вопрос о «самых значительных переменах», нам тут же начинают мешать другие цифры. Почему мы выбираем именно эту цифру, а не другую? Пример с ожидаемой продолжительностью жизни и максимальной продолжительностью жизни показывает нам, что это вопрос личных предпочтений.

На этом основании можно предположить, что мой вопрос – всего лишь салонная игра, любопытный вопрос для развлекательных дебатов, что-то вроде «Кто был величайшим королем Англии?» Но на самом деле вопрос очень серьезен. Как я попытался показать в «Путеводителях путешественника во времени», понимание человеческого общества в разные временные периоды дает нам более глубокий взгляд на природу человечества, чем сравнительно поверхностные впечатления, которые мы получаем, наблюдая за современной жизнью. История помогает нам увидеть весь спектр того, что мы умеем и не умеем как биологический вид – это не просто ностальгический взгляд на то, «как все было раньше». Вы не можете посмотреть на настоящее со стороны, не зная прошлого. Лишь оглянувшись на XIV в., например, мы узнаем, насколько стойкими можем быть перед лицом даже самой катастрофической опасности вроде «Черной смерти». Лишь посмотрев, например, на Вторую мировую войну, мы поймем, каких высот новаторства, организованности и производительности мы можем достичь, борясь с сильнейшим кризисом.