О, мужчины… О, добавим, эти иностранные мужчины! В описываемое время (1784–1786 годы) Масон преподавал что-то (неизвестно, что именно, может быть, хорошие манеры) в Петербургском артиллерийском и инженерном шляхетском кадетском корпусе, где директорствовал мсье Мелиссино (тоже, само собой, иностранец), питался сплетнями, помаленьку шпионил и брал на себя смелость осуждать женщину, принадлежать которой в то время (у каждого времени свои нравы!) считалось в России почестью. На сей счет известно не то наивное, не то циничное выражение самой Екатерины: «Я делаю и государству немалую пользу, воспитывая молодых людей». Не нам судить иные времена: скажем, достопочтеннейшие, умнейшие и честнейшие граждане Рима открыто предавались содомскому греху и азартно опускали вниз большой палец на трибунах Колизея, что означало убийство невинных людей… Примеров исторических несуразностей можно привести множество, и, если на то пошло, Клеопатру за похотливость никто не осуждает, наоборот, все лишь восхищаются ею. Впрочем, она ведь правила Египтом, а не Россией, не то и ей не поздоровилось бы. Шарлю Масону забраться в постель Екатерины было так же нереально, как укусить собственный локоть, а для таких, как Масон, виноград, если он зелен, значит, и плох. Вот и архитектор Чарльз Камерон писал о «любовном энтузиазме» уже престарелой царицы