Предвкушая ее удивление и восхищение, что в такой маленькой штучке могут храниться фотографии высокого качества, я сбегала за своей соткой.

– Что это? – спросила она.

– Это и есть сотовый телефон, о котором ты, возможно, слышала от «наших», – ответила я. – Это тоже своеобразный ноутбук, только маленький…

Ольга недоверчиво смотрела на мой телефон. Я разблокировала экран – и на заставке появились мерцающие звезды.

– Так… сейчас зайдем в галерею… – пробормотала я.

Ольга удивленно покосилась на меня. Ах, ну да – мои слова кажутся ей бредом сумасшедшего. Я улыбнулась своим мыслям.

Я открыла галерею – и… У меня самой захватило дух и как-то защемило сердце, когда я увидела запечатленные телефонной камерой эпизоды из своей той, допопаданской жизни… Ведь я ни разу – ни разу! – не просматривала ЗДЕСЬ эти фото.

Вот я стою на улице перед своим домом, и снежинки облепили воротник моего пальто… Это, помнится, был первый снег, я попросила случайно встреченную соседку запечатлеть меня… А вот я дома, сижу на диване с огромным яблоком в руке – тогда я решила сменить прическу и очень коротко подстриглась, став похожей на какую-то анимешную героиню. Стрижка мне понравилась, но вот впечатление, которое я производила на людей – нет, и потому я вновь отрастила волосы до плеч.

А вот я с собакой… Боже мой, Беня! Я подобрала его на улице, в дождь, когда он, брошенный кем-то, грязный и мокрый, тихо скулил у моего подъезда. После выяснилось, что он пекинес, но в тот момент он был просто жалким дрожащим уродцем. Он оказался старым и больным, у него отсутствовал один глаз и язык все время торчал из пасти, не помещаясь во рту. Он умер через год у меня на руках. Но я успела полюбить старого Беню и втайне плакала по нему, ругая себя за то, что позволила себе привязаться к животному…

А вот – попеременно фото мои и одноклассницы Катьки. В моей квартире, растрепанные, румяные, в разных дурацких позах… Мы в тот день совершенно случайно встретились после многих лет, и, придя ко мне, выпили вина. Бутылки три, пожалуй… И дурачились, фотографируя друг друга. Поначалу она мне жаловалась, что никак не может родить и что муж хочет уйти от нее. Плакала… А потом ей стало весело. Ну и, в общем, получилось как в анекдоте – собирались выпить и поплакать, а получилось нажраться и поржать…

– Сейчас… – Я быстро листала мобильный фотоальбом, стараясь избавиться от чувства ностальгии. Теперь та, прошлая жизнь, воспринималась мной уже совсем не так, как раньше. И мне были дороги те эпизоды, которые запечатлела камера – подобного больше никогда уже не повторится…

Ольга с интересом следила за моими манипуляциями; кажется, она не обратила внимания на выражение моего лица.

– Ага, вот они, смотри! – наконец нашла я эти фото. Прошлым (для той жизни) летом я как-то проводила воскресенье на городском пляже. Там меня беспрестанно фотографировал один привязавшийся молодой человек, так, что я даже на него рассердилась. Я платонически-романтически была верна своему Одинцову, а тут привязываются всякие сосунки… Однако несколько фото мне понравились, и этот мальчик скинул их мне. Там я была представлена в разных видах – и плывущая, и выходящая на берег, и лежащая на песке, и в шляпе, и с лимонадом, и с полотенцем на плечах; и вокруг моей персоны было запечатлено множество разнообразного народу… Купальник у меня был голубой, раздельный. Никогда не любила сплошные купальники – в них невозможно загорать.