Изменить размер шрифта - +

С тех пор как я узнала о своей беременности и поделилась этой радостью с Ольгой, мы с ней сблизились еще больше. Мы стали почти что неразлучны. И я была очень благодарна ей, ведь в моем положении так необходима рядом добрая подруга! Она так радовалась за меня, так беспокоилась о том, чтобы я хорошо ела, полноценно отдыхала, не нервничала – словно милая сестрица, которой у меня никогда не было. Правда, она то и дело принималась мягко так настаивать, чтобы я сообщила Одинцову, чтобы, значит, «обвенчаться, как честные люди, и жить семейным союзом, под Господним благословением».

Я понимала, что она права, но как только набиралась решимости сказать своему милому об этом, что-то останавливало меня – ну вот словно кто-то невидимый рот зажимал. Кроме того, я стала какая-то мнительная, эмоциональная, иной раз непроизвольно накручивала себя. Раньше такое «типично женское» поведение было мне вообще несвойственно. Наверное, это все гормоны, утешала я себя. Но факт оставался фактом – я боялась сказать Одинцову о своей беременности. Боялась в первую очередь того, что вдруг он прореагирует совсем не так, как мне бы хотелось в идеале. Может быть, он считает, что еще не время… Что если нахмурится, помрачнеет и посмотрит на меня этак осуждающе – что вот, мол, залетела, а с ним не посоветовалась… Надо было предохраняться, мол, ты же женщина, должна быть ответственной… О ужас, и как я это переживу?

А еще я опасалась, того что он тут же отправит меня на материк – и все, сидеть мне, как клуше, вдали ото всех событий и шить распашонки… Такого расклада я категорически не желала. Ну и еще… еще мне было стыдно. Наверное, общение с одухотворенной, принципиальной Ольгой так повлияло на меня, но я не могла отделаться от чувства, что наша внебрачная связь с Одинцовым, как ни крути, а греховна. И хоть я пыталась смеяться над собой – ничего не помогало. Не дело это – беременеть вне брака. Эта мысль все время сидела у меня в голове и привносила горькую нотку в общее ощущение счастья и небывалого чуда. Я стану матерью?! У меня будет мой сладкий, милый малыш, плод любви – нежданный, но уже горячо любимый… Я теперь думала об этом малыше каждый вечер перед тем как заснуть – и от умиления слезы катились по моим щекам – слезы, которых никто никогда не должен был увидеть. Ведь я – железная Дарья Михайловна, суровая и решительная, как настоящая валькирия, как прозвали меня местные офицеры, совсем не склонная к сантиментам. Никто не узнает, как я разговариваю со своим животиком, как глажу его и шепчу всякие глупые сюсюкающие нежности…

За эти два дня я успела оценить то, насколько тактична и великодушна по отношению ко мне Ольга. Я ни разу не почувствовала с ее стороны ни капли осуждения в свой адрес. А ведь в это время беременность вне брака даже не то что осуждалась – это приравнивалось к катастрофе. Ну, то есть в некоторых случаях, конечно, все успешно заканчивалось браком, но дело было не в этом. А в том, что внебрачная половая связь и так-то считалась грехом, а уж младенец, зачатый без Божьего благословения… Теперь я понемногу начала осознавать, что во всем этом, что раньше я считала чепухой, есть глубокий духовный смысл…

Ольга ненавязчиво подталкивала меня к тому, чтобы сделать признание отцу ребенка. Она говорила, что это нужно сделать поскорее. Говорила, что мне и самой тогда легче станет. Чтобы сподвигнуть меня на это, она рассказывала мне, как у нас ним будет происходить свадебный обряд. «Он будет счастлив взять тебя в жены пред лицом Господа, Дарья, – горячо убеждала она меня, – вот увидишь, Отец Небесный простит вам этот грех, раз уж совершили вы его по любви, не ведая что творите… Я знаю. Я молюсь за вас каждый вечер… Решайся уже, милая Дарьюшка…»

А я лишь кивала, а у самой все трепетало внутри при мысли о признании…

И вот сегодня наконец я сказала себе, что подойду к Одинцову и все выложу, как на духу – и тогда будь что будет.

Быстрый переход