Сзади к ней подошел Чигирев. Папа! Теперь Янек точно узнал его. У отца была широкая борода лопатой, а на поясе у него висел огромный кинжал. Он нежно обнял жену и прошептал:

— Как же я люблю тебя, душа моя.

События снова рванули назад. На мгновение мелькнул момент родов, когда Янек, нет, Ванечка только появился на свет, и вдруг перед ним предстало нечто особое: неведомые доспехи, блеск клинка, отчаянный вопль…

Басов резко толкнул Янека и снял наваждение.

— Что это было? — еле выдавил из себя совершенно ошарашенный Янек.

— Извини, — виновато произнес Басов, поднимаясь. — Я потерял контроль, и ты прошел чуть дальше, чем я хотел. В свою прошлую жизнь.

— Так вы умеете…

— Да, у меня было время научиться еще кое-чему, кроме фехтования, — произнес Басов, отходя к окну. — Но об этом поговорим позже. А сейчас переодевайся. Тебя ждет отец.

ГЛАВА 3

Планы

Янек, Чигирев и Алексеев вошли в столовую. Мальчик чувствовал себя неуютно в допотопном костюме, который заставил его надеть Басов. Да и вся информация, обрушившаяся на него за последние часы, повергала в шок. Только что они вместе с отцом гуляли по Варшаве тысяча девятьсот двенадцатого года. Янек был совершенно ошеломлен увиденным. Словно ожили картинки старой кинохроники, словно по мановению волшебной палочки восстал город, уничтоженный десятилетия назад. (Или тот, который будет уничтожен, здесь Янек не знал, как правильно выразиться.)

А отец все рассказывал ему невероятные подробности путешествий в иных временах и измерениях. Янек узнал захватывающую историю о том, как скромный преподаватель московского института попал в прошлое и попытался исправить судьбу своего народа, предотвратить кровавую смуту, превратить свою страну в процветающую европейскую державу. Чигирёв-старший не оправдывался, он последовательно объяснял сыну, почему поступил именно так, а не иначе, почему не было возможности остаться с семьей, почему он сделал выбор в пользу своих принципов, когда должен был решать: судьба собственной страны или сын. Янек слушал отца и понимал, что в аналогичной ситуации поступил бы точно так же. Обида, возникшая в нем после того, как он узнал, что отец жив, но бросил его на многие годы, улетучилась. Сейчас мальчика больше всего захватывала мысль о возможностях, которые открывал аппарат, созданный Алексеевым. Ведь можно было не только увидеть прошлое, или «возможное прошлое», как называл это Чигирев, но и самому стать участником исторических событий, изменить их, направить пути развития народов совсем по иному руслу.

А еще он требовательно расспрашивал отца, что произойдет, или, вернее, должно произойти с тысяча девятьсот восемьдесят второго по две тысячи четвертый год. Он с нескрываемой радостью узнал о грядущем развале Варшавского договора, об экономических реформах в бывших странах СЭВ, вступлении Польши в Евросоюз и НАТО. Грядущем? Отец рассказывал об этом как о свершившемся факте, как об истории! И это когда они шли по варшавской улице мимо городового, который и не подозревал, что всего через полтора года Европу захлестнет Первая мировая война, а через пять лет страна погрузится в пучину гражданской войны, и Варшава перестанет быть городом Российской империи, превратится в столицу суверенного государства, которое, казалось, навсегда исчезло с карты мира более столетия назад. Кругом шла голова от всех этих парадоксов.

А потом, когда они вдоволь нагулялись, их встретил Алексеев. Вместе они выехали на окраину Варшавы, и инженер открыл «окно» в шестнадцатый век. Изумленный Янек увидел, как по Краковскому тракту (не заасфальтированному шоссе, а по грунтовой дороге) в Варшаву едет магнат со своей свитой.

Выйти в тот мир отец Янеку не позволил, справедливо заметив, что мальчик не одет в соответствии с эпохой, и это может быть чревато большими неприятностями при контакте с местными жителями.