– Надо думать, они считают Шакала героем! – бросил Бьяджио. – Этот человек умеет к себе привлечь. Что еще?

Какую– то долю секунды Симон собирался солгать, но это было немыслимо. Он был Рошанном Бьяджио. Слово «Ро-шанн» на языке Кроута означало «Порядок». Он был избранным, а это значило, что он обязан своему господину всем. Особенно правдой.

– Есть ребенок, – быстро проговорил он. – Девочка. Она от Вэнтрана. Бьяджио ахнул.

– Ребенок? У Шакала дочь?

– Если верить тому трийцу – то да. Она живет с ним в цитадели. Но, кажется, ее редко видят. Возможно, Вэнтран действительно по-прежнему вас боится. Кажется, этот триец понял, что я там делаю. Я понял это по его глазам, когда захватил его в плен.

Бьяджио засмеялся и захлопал в ладоши:

– Превосходно! Ребенок! Лучшего и желать было нельзя! Захватить ее… Вот это была бы боль, правда, Симон? Это было бы великолепно!

Именно такого предложения Симон и ожидал.

– Только если до нее можно было бы добраться, господин. Но мне кажется, что это маловероятно. Если она в крепости, то ее наверняка бдительно охраняют. Лучше нам просто убить Вэнтрана. Если он отправится на охоту или…

– Нет! – резко ответил Бьяджио. – Это не боль, Симон. Это не потеря. Когда Вэнтран предал Аркуса, он приговорил его к смерти. И он отнял Аркуса у меня. Я любил Аркуса. Я уже никогда не буду прежним. И Нар тоже. – Граф с отвращением отвел взгляд. – Ты меня разочаровал.

– Простите меня, – тихо попросил Симон, поспешно вкладывая руку в руку Бьяджио. – Я знаю, как вы скорбите, господин. Смерть императора по-прежнему причиняет боль нам всем. Я просто хотел предложить такую месть, которая кажется мне осуществимой. Захватить его дочь или жену…

– Будет единственной достойной местью, – закончил вместо него граф. – Он должен страдать так же, как страдал я. Я отниму у него все самое дорогое, как он отнял у меня Аркуса. – Бьяджио больно сжал пальцы Симона. – Молю тебя, друг мой: пойми меня! Я здесь один, если не считать тебя. Остальные меня не знают. Они следуют за мной из одного только честолюбия. Но мне нужна твоя преданность, Симон.

– Она всегда ваша, господин, – ответил Симон. – Вы знаете, что я вам верен. Рошанны всегда будут с вами.

И это была правда. Хотя Симон не был уверен в собственной верности, множество других членов тайного общества Бьяджио были рассеяны по всей расколовшейся империи. Бьяджио создал их из праха ферм Кроута, использовал их для того, чтобы свергнуть собственного отца, а потом – чтобы служить императору. Что бы ни стало с Бьяджио и его планами на трон, Рошанны всегда будут принадлежать ему. Он был их основателем, их богом, их маяком. Бьяджио был жизнью Рошаннов, и его агенты его обожали.

– Не надо думать о смерти Аркуса, господин, – попробовал утешить его Симон. – Думайте о другом. Вы нужны нам. Вы нужны Нару. Только вы способны воссоздать империю.

Бьяджио тихо засмеялся.

– Никто не способен так править с Железного трона, как это делал Аркус. Но я попробую, если получится.

– Скоро? – спросил Симон.

– Время – это роскошь, которая есть у нас и которой нет у наших врагов, мой друг. Нас защищает флот Никабара, в нашем распоряжении все богатство этого острова. Эрриту и его друзьям до нас не добраться. И у нас есть снадобье! – Лицо Бьяджио стало насмешливым. – Интересно, как Эр-рит себя чувствует в последнее время. Его мучения должны уже стать нестерпимыми.