Рывок хвоста вырвал — словно выдернул почву из-под Ревуна. Тот успел лишь бестолково взмахнуть в воздухе лапами и приземлился загривком на корни и камни. Успевший перейти из кувырка в вертикальное положение Ушан аккуратным и точным ударом рассек горло лемута. Враг, срывая кору с дерева, смог поднять, издавая раскроенной глоткой отвратительное бульканье и шипение, но на большее его уже не хватило. Немигающими глазами следил желтый мутант, как грозный боец Зеленого Круга оседает на колени. Огромная темная лужа растекалась вокруг, по мере того, как в звериных глазах вечная злоба сменяется вначале смертельным ужасом, а потом мертвенным безразличием. Большая голова, покрытая курчавой красной шерстью, поникла на грудь, и лемут стал падать. В этот момент победитель сильным ударом клинка под основание черепа отделил голову от могучего тела.

Иир'ова несся по лесной чаще, и колючие ветви хвойные лапы хлестали его морду и грудь. Он плотнее прижал уши к голове и тихо рычал, не сбавляя скорости. Мутанту, родившемуся и выросшему на открытых просторах саванны, было непривычно мчаться среди раскачивающихся ветвей, по торчащим из земли корням, похожим на скрюченные лапы живьем закопанных Людей-Крыс, вдыхать густую влагу, наполненную ароматами прелой хвои и тяжелым духом мокрой земли. Получив очередной гроздью шишек по глазам, Ирм смирился: он опустил передние конечности к земле и неуклюжими, стелющимися понизу скачками помчался дальше. По крайней мере, колючая хвоя, гибкие прутья и шишки остались наверху. Однако в нос бил затхлый запах гниющей заживо травы и палой листвы. Скакать на четвереньках, как это делали его далекие дикие предки, иир'ова не привык. Так он забавлялся лишь котенком, когда неокрепший еще позвоночник не мог вынести долговязого тела.

Прямо у самого носа Ирма метнулся в сторону белесый призрак, и мутант едва не врезался лбом в сосновый ствол. Испуганный насмерть заяц уносился прочь, высоко подбрасывая светлый зад и смешно закидывая вверх задние ноги. Некоторое время вытянувшийся во весь рост у сосны иир'ова размышлял, не догнать ли косого, но мысль носиться между деревьев и колючих кустов, куда свернула добыча, не пришлась ему по вкусу. Издав разочарованный вздох, более похожий на негромкое переливистое урчание, он вновь опустился на четвереньки и продолжил свой бег.

Наконец, чаща стала редеть. Ирм остановился и с отвращением вытер измазанные в грязи передние лапы о древесную кору. Размышляя о дальнейшем направлении бегства, он по привычке принялся точить когти. Во все стороны полетели чешуйки и щепки, спина мутанта изогнулась дугой, превратившись в изящную арку, а блаженно прикрытые глаза придали физиономии совершенно отрешенное выражение. В это время в кроне истязаемого дерева раздался возмущенный птичий крик, и на кота посыпались сухие шишки, листва, ореховые скорлупки и остатки старого гнезда из пожелтевшей от времени соломы.

Иир'ова яростно зарычал и сделал попытку подняться по стволу наверх, но его сразу же атаковали две алые птицы, похожие на сгустки живого пламени. С истошными криками они принялись кружить над ним, избивая мутанта крыльями и метя твердыми, словно сталь, черными клювами в глаза. Некоторое время Ирм отмахивался лапами от пернатой супружеской четы, однако клевок в чувствительный нос заставил его взвыть от боли и припустить прочь. Крылатые тени неотступно преследовали его, оглашая лес клекотом и визгом, но теперь паутина ветвей и сучьев стала союзником улепетывающего во весь дух иир'ова. Несколько раз запутавшись в хвое, алые птицы, наконец, отстали. Пробежав еще некоторое время, мутант остановился и принялся в ярости избивать когтями гроздья молодых зеленых шишек, свешивающихся с пушистых еловых лап. Дав выход ярости, он поднял голову и внимательно оглядел темную крону.