— Ну? — спросил Курумила.

— Битва была жестокая, — отвечал Валентин.

— Знаю, — отвечал индеец, покачивая головою, — аукасы разбиты. Они бежали, словно испуганная стая лебедей.

— Они дрались за неправое дело, — сказал Курумила.

— Они наши братья, — важно сказал Трантоиль Ланек.

Курумила склонил голову.

— Тот, из-за кого они подняли оружие, убит, — начал Валентин.

— Хорошо. А знает ли мой брат имя воина, который убил его? — спросил ульмен.

— Знаю, — печально отвечал Валентин.

— Пусть мой брат назовет имя этого воина, чтобы я запомнил его.

— Жоан, наш друг, убил человека, который не стоил, чтобы с ним биться такому воину, как Жоан.

— Правда, — сказал Курумила, — но отчего Жоан не вернулся к нам?

— Мои братья не увидят больше Жоана, — отвечал Валентин убитым голосом. — Он пал подле того, кого убил.

Оба ульмена обменялись печальными взглядами.

— У Жоана было честное сердце, это был великий воин, — прошептал один из них.

— Да, — подтвердил Валентин, — и, кроме того, он был еще верным другом.

Все замолчали. Вдруг оба предводителя встали и, ни слова не говоря, пошли к лошадям.

— Куда идут мои братья? — спросил Луи, останавливая их движением руки.

— Похоронить воина. Тело Жоана не должно быть оставлено в добычу птицам, — важно отвечал Трантоиль Ланек.

— Пусть мои братья сядут, — сказал молодой человек с выражением ласкового укора.

Оба предводителя молча уселись.

— Трантоиль Ланек и Курумила плохо знают своих бледнолицых братьев, — продолжал Луи, — если думают, что они могли бросить тело своего друга без погребения. Мы похоронили Жоана, прежде чем отправились к нашим братьям.

— Оттого мы и запоздали немного, — прибавил Валентин.

— Хорошо, — сказал Трантоиль Ланек, — наши сердца исполнены радости. Наши братья надежные друзья.

— Случилось большое несчастье, — сказал немного погодя Луи. — Дон Тадео де Леон, наш дорогой друг, которого аукасы называют Великим Орлом белых, убит.

— Мой брат уверен в этом? — спросил Трантоиль Ланек.

— Я думаю так, хотя его тела мы не могли отыскать.

Ульмен слегка улыбнулся.

— Пусть мои братья утешатся, — сказал он. — Великий Орел белых жив.

— Предводитель уверен в этом? — радостно вскричали молодые люди.

— Да, — отвечал Трантоиль Ланек, — пусть мои братья послушают. Курумила и я, мы ульмены своего племени. Если совесть запрещала нам драться за Антинагуэля, то она также запрещала нам обнажать оружие против мужей нашего народа. Наши друзья захотели присоединиться к Великому Орлу белых, мы предоставили им полную возможность делать, что им угодно. Они хотели защищать своего друга, и мы отпустили их. После их отъезда мы вспомнили о бледнолицей девушке и рассудили, что если аукасы будут разбиты, то токи прикажет как можно скорее увезти девушку. Поэтому засели в кустах у дороги, по которой, как полагали, мозотоны Антинагуэля повезут молодую девушку. Мы не видели битвы, но слышали шум ее. Много раз хотелось нам идти и умереть с нашими пенни. Битва продолжалась долго. Как всегда, аукасы дрались храбро.

— Да, предводитель, — сказал Валентин, — вы можете гордиться своими братьями — они дрались как львы.