— Вот, позвольте вам представить, Рокко, — произнес Феликс Вавилон, — мистер Теодор Раксоль, из Нью-Йорка.

— Ошарован, — проговорил с поклоном Рокко. — Тот самый Теодор Раксоль, который, как вы это называете, миллионер?

— Вот именно, — вставил Раксоль и поспешно продолжил: — Хочу сообщить вам первому, мистер Рокко, о том обстоятельстве, что я покупаю «Великий Вавилон». Если вы соизволите радовать меня своим творчеством и в дальнейшем, я с удовольствием предложу вам три тысячи в год.

— Три, вы говорите? — переспросил Рокко. — Ошарован.

— А теперь, мистер Рокко, вы очень меня обяжете, если передадите мое приказание Жюлю — именно Жюлю — подать мне через десять минут в столовую, стол номер семнадцать, простой бифштекс и бутылку пива. И, надеюсь, вы сделаете мне честь и позавтракаете со мной завтра?

У мистера Рокко даже дыхание перехватило, он поклонился, пробормотал что-то по-французски и вышел.

Пять минут спустя продавец и покупатель гостиницы «Великий Вавилон» уже подписали каждый по краткому соглашению, наскоро составленному на листках почтовой бумаги с названием отеля. Феликс Вавилон ни о чем не спрашивал, эта-то стоическая его невозмутимость и действовала сильнее всего на Теодора Раксоля. «Много ли нашлось бы в мире содержателей гостиниц, — спрашивал себя Раксоль, — которые проглотили бы без всяких комментариев эти бифштекс и пиво?»

— С какой даты вам угодно считать нашу сделку состоявшейся? — спросил Вавилон.

— О, — воскликнул слегка удивленный Раксоль, — мне все равно. С сегодняшней, я думаю?

— Как пожелаете. Я давно собирался на покой. И теперь, когда наступила минута ухода, да еще и с таким шумом, — я готов. Я вернусь в Швейцарию. Там много не истратишь, но это моя родина. Я стану первым швейцарским богачом.

Он улыбнулся горестно-насмешливо.

— Да у вас и так, небось, состояние-то порядочное? — спросил будто мимоходом и с некоторой фамильярностью Раксоль, словно ему впервые пришла в голову такая мысль.

— Кроме той суммы, что я получу от вас, у меня еще полмиллиона в обороте, — скромно проговорил швейцарец.

— Значит, вы будете почти миллионером? — добродушно поинтересовался новоиспеченный владелец отеля.

Феликс Вавилон кивнул.

— Поздравляю, — сказал Раксоль тоном судьи, обращающегося к только что получившему патент молодому стряпчему. — Девятьсот тысяч фунтов, переведенные на франки, — немалая сумма для Швейцарии.

— Для вас, мистер Раксоль, такая сумма, конечно, означала бы бедность. А чему приблизительно равняется ваше состояние? — прибавил он, заражаясь нескромностью собеседника.

— Да я, право, и сам точно не знаю, миллионов эдак около пяти, должно быть, — ответил простодушно Раксоль.

— У вас бывали Затруднения, мистер Раксоль?

— Да и теперь есть. Вот бездельничаю пока в Лондоне, чтобы отдохнуть от них немного.

— Покупка гостиниц тоже входит в ваше представление об отдыхе? — с некоторой иронией продолжил свои расспросы Феликс Вавилон.

Раксоль пожал плечами.

— Все-таки разнообразие, знаете, после железных-то дорог! — засмеялся он.

— Ах, мой друг, вы сами не знаете, что купили!

— Как не знать, — возразил американец, — я просто-напросто купил самую лучшую гостиницу в мире, вот и все.

— Правда, правда, — согласился Вавилон, задумчиво глядя на старинный персидский ковер.