Его внимание отвлек тихий шорох. В комнате появился Шейн — он подошел к Хакандре и тоже посмотрел в небо.

— На той стороне возникла сверхновая, — после продолжительного молчания сообщил Хакандра.

Шейн кивнул:

— Я так и думал. У меня было предчувствие. Я знал, что где-нибудь наверняка шарахнет…

Хакандра пристально посмотрел на молодого человека. От его недавнего дурного настроения не осталось и следа. Такое перевоплощение Хакандре уже доводилось наблюдать не раз: в подобных случаях Шейн почти утрачивал психопатические особенности своего характера и становился серьезным парт нем с ангельским терпением. Однако сейчас он выглядел подавленным и расстроенным.

— Впадина — ужасное место, — пробормотал юноша. — Поистине проклятое.

— Не будь суеверным, — хмыкнул Хакандра.

— А я говорю, что Впадина проклята. Госпожа прокляла ее. Вы не улавливаете такие вещи, а я способен определить… Это проклятая дыра, и богиня удрала отсюда. Даже звезды, и те взрываются. Все здесь разрушается.

Хакандра настороженно слушал бормотание юноши — ему не нравилось, что Шейн в последнее время ударился в мистику.

— Нет никакой богини, — отрезал он. — Выброси этот хлам из головы.

Небо продолжало темнеть, но на юге обозначилось слабое сияние. Оно наблюдалось в районе руин, где успел побывать Хакандра. Руины состояли из фосфоресцирующего камня и светились по ночам. Народ, выстроивший эти сооружения, вымер столетия назад, когда на планете исчезли запасы воды.

Эта печальная история была характерна для Впадины, которая изобиловала оставшимися от древних цивилизаций руинами. Насколько знал Хакандра, во Впадине не осталось ни одного очага разумной жизни.

Хакандра тряхнул головой, дабы не позволить депрессии овладеть собой. Для офицера армии Легитимного правительства подобные умонастроения непозволительны.

ГЛАВА 4

Сияющие крылья челнока отражали потоки солнечного света. Как только корабль вошел в атмосферу, в иллюминаторы стало возможно разглядеть расположенные в шахматном порядке облака, участки суши и моря — типичный пейзаж земных областей, климат которых контролировался человеком. По мере снижения ассоциации с шахматной доской укреплялись: теперь казалось, будто на некоторых клеточках стоят фигуры — башни городов, увенчанные коронами и бугристыми выступами.

Челнок начинал снижаться над широким посадочным полем. Автоматического таможенного контроля здесь не оказалось. А на Марсе, к примеру, без него не обошлось бы — как и на всякой планете, на которую распространялась власть Легитимного правительства. Сойдя с космического челнока, прибывшие оказались на транспортной платформе. Вскоре Скарн и его сопровождающие уже сидели в инерциоиде, который, влекомый невидимой силой, нес их к цели межпланетного перелета.

Местность вокруг не отличалась разнообразием — в основном леса и равнины, среди которых очень редко попадались коттеджи. Население предпочитало жить в городах.

Двойственный характер человеческой цивилизации проявлялся здесь ярче всего. Земля, столичная планета, считалась вотчиной «Великого колеса». Здесь его влияние было исключительно велико, ибо на Земле отсутствовал репрессивный механизм, доведенный до совершенства в других мирах. Земляне обожали азартные игры; они родились именно здесь, так же как и само «Колесо». Здесь люди на протяжении всей жизни пробовали поймать удачу за хвост, меняя одну азартную игру на другую.

Впереди возникло нечто огромное и вертикальное, вскоре закрывшее весь горизонт; инерциоид мчался к гигантской колонне со скоростью десять тысяч километров в час, всего за несколько секунд сбросив скорость до шестидесяти возле самого города-башни.