Пироги, подгоняемые сильным северо-восточным ветром, шли рядом. Господин Мигель и его друзья тоже надеялись, что рана сержанта не опасна.

Кива действительно часто пропитывают кураре наконечники своих стрел и копий. Однако делается это далеко не всегда. Приготовить яд могут только «специалисты», если, конечно, можно употребить это слово применительно к дикарям. А таких искусников не так-то много, на каждом шагу они не встречаются. Значит, были все основания надеяться на счастливый исход.

Кроме того, если, вопреки всем ожиданиям, сержанту все-таки понадобится отдых в более комфортабельных условиях, чем на борту «Гальинеты», можно будет сделать остановку в деревне Атурес, шестьюдесятью километрами выше устья Меты. Тем более что пассажирам все равно придется провести там не меньше недели, пока лодки будут преодолевать пороги, весьма многочисленные в этой части Ориноко. Ветер был благоприятным, и можно было надеяться добраться до Атурес к середине следующего дня.

Жак Эллок и Жермен Патерн несколько раз навещали раненого. Сон его был крепким и спокойным, дыхание — ровным. Около часа пополудни сержант Марсьяль проснулся и, увидев сидящего около его постели Жана, ласково ему улыбнулся. Однако, заметив рядом с ним обоих французов, он невольно поморщился.

— Что, очень больно? — спросил Жермен.

— Мне, больно? — оскорбленным тоном переспросил сержант. — Ни чуточки! Это же пустяковая царапина... Я ведь солдат, а не какая-нибудь изнеженная бабенка! Завтра все будет в порядке, а если вам угодно, то я хоть сейчас посажу вас к себе на плечи. Впрочем, я сейчас встану...

— Нет уж, пожалуйста, лежите, сержант, — ответил Жак Эллок, — это распоряжение врача.

— Дядюшка, я тебя очень прошу, слушай, что тебе говорят... ты потом сам будешь им благодарен...

— Ладно... ладно! — проворчал сержант, словно большой пес, раздраженный тявканьем шавок.

Жермен Патерн сменил повязку и убедился, что рана не воспалилась. Будь стрела отравленной, яд бы давно начал свое действие, и раненый был бы уже наполовину парализован.

— Ну что ж, сержант, все идет хорошо, — сказал Жермен Патерн.

— А через несколько дней вы вообще забудете о своей ране, — добавил Жак Эллок.

Когда молодые люди вернулись на борт своей пироги, которая шла рядом с «Гальинетой», сержант сердито сказал:

— Только этого и не хватало! Теперь они целый день будут торчать здесь, эти два француза...

— Придется потерпеть, дядюшка, — ответил Жан, — не надо было позволять себя ранить.

— Да, черт побери, не надо было! Сам виноват! Сопливый новобранец... недотепа... разучился нести вахту!

Уже начинали сгущаться сумерки, когда пироги пристали к острову Вивораль, где они собирались провести ночь. Издалека доносился гул порогов Атурес.

Поскольку можно было опасаться нового нападения кива, были приняты все возможные меры предосторожности. Вальдес приказал своим матросам по очереди нести вахту. То же самое сделали Мартос и Парчаль. Карабины и револьверы были приведены в боевую готовность.

Ночь прошла спокойно, и сержант Марсьяль спал как убитый. Во время утренней перевязки Жермен Патерн с удовлетворением увидел, что рана начинает заживать. Еще несколько дней, и она совсем затянется. К счастью, стрела не была отравленной.

Погода стояла ясная, по-прежнему дул свежий попутный ветер. Вдали виднелись сжимавшие русло реки горы, где грохотали пороги Атурес. В этом месте остров Вивораль разделяет реку на два рукава, образуя опасные пороги. При низком уровне воды обнажаются подводные скалы, и приходится разгружать пироги и переносить багаж по берегу.

На этот раз наши путешественники избежали столь тяжелой и утомительной работы.