— Дино, — воскликнул турист с нескрываемым удивлением, от которого его румяное лицо запылало еще ярче, — я знаю — все было так давно, но разве ты меня не помнишь?

— Какой еще Дино? — В ворчливом ответе звучал американский акцент, который в то же время был неуловимо итальянским. — Не знаю никакого Дино. Не морочь мне голову.

— Я Джимми Астон, — упорствовал англичанин, пытаясь держать себя в руках. — Ты не помнишь Палермо? Банк? Этот шрам на твоей щеке?

Пальцы сидевшего мужчины непроизвольно коснулись не слишком бросавшегося в глаза шрама на щеке.

— Ты просто ошалел от жары, — сказал он, — убирайся, пока я не рассердился!

— Но Дино!..

В ответ последовало всего лишь движение пальцем, легкое движение головой, и этого хватило, чтобы сидевший рядом мужчина тут же встал. Он схватил англичанина и…

Рот Астона беззвучно открылся, и его румяное лицо побледнело. От внезапного спазма он согнулся вперед. Саймон, который знал такие приемы как свои пять пальцев, мигом понял, что случилось: кудрявый красавец нанес короткий безжалостный удар в солнечное сплетение.

Но этим не удовлетворился. Плечи нападавшего вновь напряглись, и дешевый костюм в полоску натянулся на буграх мощных мышц. Новый удар был нанесен с достаточной силой, чтобы переломить ребра, но на этот раз он не получился. Даже стальные клещи, прикованные к каменному столбу, появись они вдруг, не смогли бы остановить локоть здоровяка с большей силой. Опешивший гондольер недоуменно обернулся на смуглые пальцы, которые, как капкан, замкнулись на его руке.

Потом его взгляд поехал вверх по широкой грудной клетке и мускулистой шее, пока не уставился в лицо незнакомца с небесно-голубыми смеющимися глазами, взгляд который был холоднее Ледовитого океана.

— Это очень нехорошо, — констатировал Саймон.

Если бы не напряжение, вызванное ожиданием неминуемого взрыва, эта тройка выглядела бы даже комично: плечом к плечу три подвыпивших приятеля, готовые вот-вот запеть на радостях. Но далеко не радостным был пожелтевший взгляд обезвреженного наемника, а сквозившая в нем глухая угроза вызвала у Саймона довольную усмешку.

— Попробуй тронуть меня, браток, — ласково предложил он, — попробуй, если хочешь, и обещаю, что окажешься в больнице.

— Хватит, — вмешался мужчина, который не признал себя знакомым англичанина. — Вы, наверно, сбежали из одного сумасшедшего дома. Пошли отсюда.

И вмиг грозившая взрывом ситуация разрядилась. Здоровяк отпустил Астона и сделал шаг назад, чтобы вернуться на свое место за столом рядом с шефом. Саймон отпустил его неохотно, только придя к выводу, что возможное блестящее приключение было бы, вероятно, прервано полицейским, любящим лишать людей удовольствия, и в результате его «арагоста» остыла бы еще до вскрытия.

Банкнота с шелестом скользнула между чашками с кофе, и вызывающе элегантно одетый мужчина вышел, а за ним и его двуногий пес. Саймон пожал плечами и опят взглянул на Астона.

Лицо пожилого англичанина все еще было бледно и покрыто каплями пота из-за полученного им жестокого удара.

— Присядьте пока за мой столик, — сказал Саймон, отводя его в сторону. — Выпейте немного вина. — Он наполнил бокал. — А как насчет чего-нибудь покрепче, нет желания? Вам здорово досталось.

— Спасибо. Скоро все будет в порядке.

Румянец медленно возвращался к нему по мере того, как он «заправлялся», причем, по мнению Саймона, видевшего, как багровеет его лицо, под самую завязку. Астону не только нанесли публичное оскорбление, он еще оказался обязанным совершенно незнакомому человеку.