Пауцкий ответа и не ждал, он и разговор-то начал не для того, чтобы что-то выяснить, все и так было ясно, хозяин просто пытался унять свою ярость. В магазине остались только они двое, да еще верный Михаил маячил в сторонке. Милиционеры ушли, оставив после себя стойкий запах дешевых сигарет и грязные следы на полу.

— Третий год у меня в магазине сторожишь — и ничему не научился! — Хозяин пытался кричать, но только хрипел — пауки, как известно, кричать не умеют. — Ты какого дьявола ночью дверь постороннему открыл?! Совсем мозги потерял?!

Андрей Иванович молчал — он прекрасно понимал, что свалял дурака, открыв дверь тому типу с совиными глазами.

— Мало того что сам грабителя в магазин впустил, так еще и милицию вызвал! — кипятился Пауцкий. — Ведь сколько раз было говорено: если что случится — потоп, пожар, налет, — звонить мне, только мне, и никому больше! Ведь я мозоль себе на языке уже натер! А все без толку, твои военно-морские мозги не продолбить! Да и нет там никаких мозгов, монолит сплошной!

Андрей Иванович, до того слушавший хозяина, как сквозь вату, не слишком обращая внимание на суть его слов, тут опомнился и оскорбился за весь Военно-морской флот. Голова, отказывающаяся повиноваться, внезапно прекратила безобразие и встала на место. Прорезались слух и голос, только слегка гудело в ушах, где-то внизу, в трюме, работала корабельная машина.

Вспомнив такой родной до боли звук, Андрей Иванович приободрился и даже привстал с дивана.

— Ты как со мной разговариваешь?! — грозно вопросил он, потихоньку набирая обороты. — Ты, крыса сухопутная, как с морским офицером разговариваешь?!

Он встал и отошел от дивана — сначала неуверенно, потом все тверже держась на ногах.

— Ты на меня наезжать еще будешь?! — вскрикнул Андрей Иванович таким голосом, каким отдавал приказы, стоя на палубе среди бушующего моря, когда ветер ревет и каждая волна вздымается за бортом огромной горой. — Да на меня такие люди орали, до которых тебе — как до звезд!

— Уволен! — поспешно сказал Пауцкий. — Прошу покинуть магазин и не устраивать здесь базар! Пособие не выплачивается!

— И уйду! — заявил Андрей Иванович, сделав еще один шаг вперед. — Подавись ты своим пособием, жмот!

— Михаил! — крикнул Пауцкий, заметно подавшись всем корпусом назад. — Проводи товарища офицера на выход!

— Я тебе не товарищ! — снова рявкнул Андрей Иванович. — И шестерке твоей тоже!

Михаил схватил было его за плечо, но бывший офицер вырвался и угостил парня хорошим ударом в челюсть, от которого рослый охранник свалился на пол с грохотом горной лавины. После этого Андрей Иванович минут пять обзывал хозяина разными словами, из которых самыми приличными были «гнида» и «дерьмо крысиное», потом смачно плюнул на пол, пнул ногой антикварный диван и вышел, напоследок так хлопнув входной дверью, что печально и жалобно зазвенела люстра восемнадцатого века на двенадцать рожков, прикрытых кокетливыми фарфоровыми колпачками.

Михаил со стоном пошевелился на полу, ползком добрался до дивана и рухнул на него, закрыв глаза и потирая челюсть.

— Черт знает что! — проворчал Пауцкий, глядя, как на многострадальной обивке появляются новые грязные разводы.

Первым делом Старыгин решил наведаться в магазин-склад на набережной Обводного канала.

Здесь, в огромном помещении бывших провиантских складов, предприимчивый бизнесмен разместил самый настоящий мебельный Клондайк. Платяные шкафы и шифоньеры, бюро и кровати, письменные и обеденные столы, буфеты и диваны стояли тут в полном беспорядке, и немногочисленные посетители протискивались между ними, отыскивая проход среди мебельных джунглей, как в тропическом лесу или в рукотворном лабиринте.