— Нет у нее никаких родственников! Никого, кроме меня.

— Очень хорошо, — заверил его незнакомец. — Но закон есть закон. Полгода придется ждать.

Славик расстроился: перед ним уже замаячила приятная перспектива, и вдруг она снова уходит в туманную неизвестность.

— А вы-то кто такой? — Славик снова подозрительно уставился на тщедушного человечка. — Адвокат, что ли? Можете все это ускорить?

— Увы! — Гость развел руками. — К сожалению, ускорить все это не в наших с вами силах. Но я могу сделать вам выгодное предложение, которое немного скрасит это вынужденное ожидание.

И незнакомец сообщил Славику, что зовут его Казимир Болеславович, что он — владелец антикварного магазина и охотно приобрел бы кое-какие вещички покойной тетушки. При этом Паук дал Славику понять, что он не преследует никаких корыстных целей, а занят единственно благотворительностью — старается сохранить для потомков культурное достояние страны.

— Уж будто! — пробормотал недоверчивый Славик. — Вы же не музей содержите, а магазин! Стало быть, продаете все эти вещички — с выгодой для себя!

— Какая там выгода! — жалостно вздохнул Казимир Болеславович. — Дай бог свое вернуть! Для меня главное — чтобы старинные вещи попали в хорошие руки! Ведь если человек заплатит за вещь большие деньги, он и обращаться с ней будет соответственно!

— Короче, — перебил антиквара Славик. — Что вы мне хотите предложить?

— Я хочу, чтобы вы прямо сейчас, не дожидаясь вступления в права наследства, продали мне кое-что из теткиного имущества. Вот, скажем, эту горку, и шкафчик, и клавесин, и вот этот ломберный столик… ну, и еще кое-что по мелочи.

— А у меня потом не будет неприятностей?

— Если мы поспешим и сделаем все до того, как обстановку квартиры опишут, — никаких неприятностей, я вам гарантирую! У меня, вы же понимаете, есть связи… если что — я смогу решить все вопросы.

— И сколько же вы мне хотите предложить?

— Ну… допустим, за все сразу — пять тысяч… уверяю вас — это щедрое предложение!

— Сколько?! — Славик вылупился на антиквара. — Но это просто несерьезно! Пять тысяч? Не смешите мои кроссовки! Пять тысяч… а пять тысяч — чего?

— Так и быть, евро… и не надо так кипятиться. Вы можете поискать другого покупателя, но в таком случае упустите момент и вам придется ждать полгода. И к тому же платить налог по максимальной ставке, как наследнику третьей очереди. А я предлагаю вам живые деньги, причем — немедленно!

Паук вытащил из кармана толстую пачку купюр и пошуршал ими перед носом Славика.

— Десять тысяч! — ответил тот, не сводя взгляда с купюр.

— Ну ладно, так и быть! Я даю шесть тысяч — но это мое последнее слово!

И Казимир Болеславович добавил к своей пачке еще одну стопочку, потоньше.

Славик не сомневался, что антиквар хочет его надуть.

Во-первых, племянник покойной Амалии Антоновны вырос в глубоком внутреннем убеждении, что все люди на свете только одним и заняты — думают, как бы надуть, объегорить, перехитрить друг друга. Потому, полагал он, так много в нашем языке слов и выражений соответствующего значения — обмишулить и объегорить, кинуть и обштопать, напарить, обставить, облапошить, объехать на кривой козе…

В особенности же все эти нехорошие люди озабочены тем, чтобы обмануть именно его, Славика.