Начальник полка отдал команду, и колесницы, медленно набирая ход, скатились с холма. Сворачивая вправо, они помчались по степи – быстрее, быстрее, быстрее…

Степь гремела под ассирийскими колесницами, как боевой барабан. Опытные, привычные к сражениям кони ржали, предчувствуя кровь. Лучники натягивали звонкую тетиву своих луков, копьеносцы готовили копья к бою.

Впереди, немного отступив от основных сил, мчались страшные серпоносные колесницы, к осям которых были прикреплены огромные острые серпы, срезающие все живое на своем пути, как перезрелые ячменные колосья, подрезающие ноги вражеских коней и шеи вражеских пехотинцев.

Страшный боевой клич издавали ассирийские воины, клич, вселявший ужас в сердца врагов.

Скифы же мчались навстречу в безмолвии – и это внушало не меньший страх, чем грозный клич ассирийцев.

Вот лучники уже изготовились по команде начальника выпустить стрелы – и вдруг скифская конница резко повернула влево, и вся безмолвная лава сменила направление.

Начальники сотен взмахнули черными флажками – и туча стрел взлетела в воздух, как гигантский пчелиный рой.

Но там, куда направили свои стрелы ассирийские лучники, уже никого не было. Скифские всадники рассыпались, как горошины из лопнувшего стручка, разделились, и вот они уже скакали в обратную сторону, удирая от ассирийских колесниц.

С колесницей начальника правого полка поравнялся всадник – его адъютант, который во время боя передавал приказы начальникам сотен. Лицо его сияло грозной радостью.

– Господин! – выкрикнул он звонким молодым голосом. – Степные варвары отступают! Они не выдержали праведного гнева нашего наступления!

– Подожди радоваться! – ответил ему начальник полка. – Скифы хитры!

Ассирийские колесницы набирали ход, стараясь нагнать скифов и ударить в их арьергард.

Они уже нагоняли последних скифских всадников. Начальник полка отдал приказ лучникам, и туча стрел снова полетела вслед скифам, на мгновение заслонив солнце.

Колесница начальника полка мчалась одной из первых, и полководец увидел скачущего перед ним рыжебородого скифа. Тот обернулся, и глаза их встретились. В глазах варвара не было страха, не было горечи и стыда поражения. В них было торжество, как будто скиф держал в своих руках победу.

Начальник полка почувствовал беспокойство. Он подумал, не следует ли прекратить погоню, не лучше ли остановить армию и послать вперед конных разведчиков. Но лавина боевых колесниц мчалась вперед столь грозно, столь неудержимо, что остановить ее было не в человеческих силах.

Начальник полка почувствовал какую-то перемену. Он привстал, вытянул шею, вгляделся в раскинувшуюся впереди степь – и увидел, что она сжимается, уходя в узкую лощину между двумя невысокими каменными отрогами.

Отыскав глазами адъютанта, он крикнул, пытаясь перекрыть грохот колесниц:

– Остановить! Сейчас же остановить полк! Развернуть колесницы направо!

Но он и сам уже понимал, что выполнить его приказ невозможно: если бы какой-то опытный возничий попытался замедлить ход своей колесницы, на него обрушились бы те, кто мчался сзади; если бы он попытался повернуть коней, его колесницу перевернули бы и растоптали сотни других колесниц.

Даже сам начальник полка не мог замедлить бешеное стремление своей колесницы, он мог только с нарастающим ужасом наблюдать за происходящим.

Передние колесницы втянулись в лощину, как в бутылочное горло. Лощина сужалась, и колесницы сталкивались боками, опытные возничие пока еще с трудом справлялись с управлением, с трудом удерживали колесницы от падения.

Но вот в узкое горло лощины одна за другой влетели серпоносные колесницы, и страшные лезвия полоснули по ногам мчащихся рядом лошадей.

Равнину огласило мучительное ржание, трава обагрилась кровью, кони с перерезанными сухожилиями падали на землю, под колеса мчащихся колесниц, под ноги других коней.